— Тебе действительно здесь понравилось? — спросила Викки Криспина.
— Ну, здесь не так уж плохо, — ответил Криспин. — Конечно, я бы хотел жить где-то в менее многолюдном месте, но… не знаю… Все зависит, думаю, от того как долго я смогу выдержать в Дамаске.
Из одной из дверей незаметно появился хозяин, потирая руки при виде закутанной в черное фигуры Викки.
— Может быть, дама желает шербета, — обратился он к Криспину, и его сладкий голос не понравился Викки.
— Нет, спасибо, — коротко ответила она по-арабски.
У этого человека, вероятно, был на редкость хороший слух, так как он тут же выпрямился, поняв, что она англичанка либо американка.
— Как глупо с моей стороны. Несомненно, дама предпочтет немного вина?
Криспин кивнул. Было совершенно ясно, что хозяин не может понять отчего это подруга его постояльца закуталась по местным обычаям, и проявление его любопытства разозлило Криспина.
— Ты не могла бы снять эту штуку? — потребовал он раздраженно.
Викки покорилась, аккуратно повесив свой покров на руку. Ее оранжевое платье засияло, прекрасно контрастируя с черной накидкой. Из неопределенного вида фигуры Викки вдруг превратилась в красавицу.
— Так лучше? — спросила она, порадовавшись, когда Криспин лишь замотал головой, совершенно сраженный ее видом. Возможно, и с Адамом будет то же, подумала она с надеждой, но тут же одернула себя, не желая даже думать об этом.
Они только принялись за свое вино, когда приехал Адам. Он огляделся и зашагал прямо к ним, сидящим в большом пустом зале. Криспин с неохотой поднялся, а Викки притворилась, будто не видит Адама. Для храбрости она пригубила еще вина и чуть не поперхнулась. Адам взял у нее стакан, а потом сразил ее наповал.
— Я только что виделся с Умм-Яхьей, — бросил он небрежно.
Викки залилась краской, избегая смотреть на него.
— Да? — отозвалась она светским тоном. Адам засмеялся и поймал ее взгляд.
— Пора бы вам уже знать, каково доверять арабской женщине тайны, — заметил он.
— Какие тайны? — с трудом выговорила Викки. Адам взял у нее накидку.
— Превосходно сработано, моя дорогая, — поздравил он ее и снова залился смехом. — Ну что, едем?
Глава 9
Дом Хуссейна находился в другом конце города, за рекой Тора.
— Мне кажется, Хуссейн доволен вашими новыми духами, — сказал Адам. Сидящий рядом Криспин с энтузиазмом закивал.
— Да уж. Видели бы вы его лицо, — засмеялся он, — когда Викки заявила, что Умм-Яхья должна иметь процент с прибыли от их реализации.
— Просто ему трудно представить, что можно делить прибыль с женщиной таким образом, — улыбнулся Адам, не отрывая взгляда от дороги.
— Было бы еще труднее, если б это была Мириам, — заметила Викки, расположившаяся на заднем сиденье. — Она мыслит гораздо более по западному.
— Ох, — лениво отреагировал Адам, — откуда, интересно, у вас такое впечатление?
Викки, уже пожалевшая о своем замечании, пожала плечами:
— Ну… не знаю. Она много моложе Умм-Яхьи.
— Так-то оно так! — легко согласился Адам. Он обернулся и лукаво взглянул на Викки. — Я бы сказал, что это прелестная, но слегка растерянная юная леди…
— И не более того? — прервала его Викки нетерпеливо.
— Не более.
Если б только ему можно было верить. Викки изо всех сил пыталась разобраться, что же она на самом деле пообещала Умм-Яхье. Нет, у нее просто не хватит смелости осуществить это, подумала Викки, ощущая как в ней все более нарастает чувство беспомощности.
— Мириам будет у Хуссейна вечером? — с интересом спросил Криспин.
В ответе Адама прозвучала некоторая напряженность.
— Может быть, — сказал он. — Хуссейн не предупредил меня, кого еще пригласил. Он, вероятно, думает, что Викки будет удобнее в более феминизированном обществе.
Криспин внезапно рассмеялся:
— Вам бы посмотреть на нее чуть раньше. В чадре ее едва можно было отличить от настоящих арабок.
— Это Умм-Яхья одолжила мне, — стала горячо объяснять Викки. — Она считает, что яркое вечернее платье привлечет ко мне нежелательное внимание на улицах.
— Вот уж действительно верно! — жестко сказал Адам.
— Вам это не понравилось? — спросила Викки. С ним легче говорить, подумала она, когда рядом Криспин, соседство последнего надежно защищало ее от всяких неожиданностей.
— Я этого не сказал, — тихо проговорил Адам. — Я выскажусь на этот счет попозже, идет?
Ответа не последовало, и до дома Хуссейна они ехали молча. Заслышав шум подъехавшего автомобиля, хозяин вышел поприветствовать своих гостей.
— Добро пожаловать в мой дом, — торжественно обратился он ко всем троим. — Вы замечательно выглядите, — улыбнулся он Викки. — Оранжевый цвет — один из моих любимых. Боюсь, обстановка моего скромного дома не будет соответствовать такому великолепию.
Викки с улыбкой поблагодарила Хуссейна. Она не удержалась и бросила торжествующий взгляд на Адама, но тот отвлекся и ничего не заметил.
— Прошу вас, прошу! — жизнерадостно продолжал Хуссейн. Он широким жестом пропустил гостей вперед, явно волнуясь, понравится ли им его дом. Но сомнения Хуссейна были напрасны. Комната, куда он ввел своих гостей, была поистине великолепна. Стены ее были завешаны прекрасными коврами, ковры устилали и пол. В центре размещалась большая медная жаровня, где на углях жарилось мясо. На изящных столиках были расставлены великолепные серебряные и медные блюда, фарфоровые вазы со столь любимыми арабами сладостями, апельсинами и финиками.
Викки огляделась в полном восхищении.
— Но, разумеется, все это не только для нас? — воскликнула она.
— Да, будут и другие гости, — сказал Хуссейн. — Запустить в торговлю новые духи — дело непростое, следует привлечь нужных людей, и это моя обязанность. Собственно, я этим и занялся как раз перед вашим приходом. Чувствуете запах? Не слишком сильный, но достаточный для того, чтобы уловить и спросить о нем.
Викки выразила свое удовольствие и с удивлением обнаружила, что и Адам тоже доволен.
— Старый черт! — подзадорил он хозяина. — Выкладывай, что ты еще припрятал в рукаве?
Но Хуссейн не ответил ему. Его влажные карие глаза на мгновение остановились на Адаме, потом он отвернулся. Викки, наблюдавшая за обоими, увидев на лице Адама разочарование, поспешила ему на помощь.
— Вы тут бывали прежде? — спросила она. Он улыбнулся:
— Конечно. Двоюродный брат Хуссейна — один из моих студентов, он осиротел еще ребенком и живет здесь.
Викки никак не могла представить Адама в качестве преподавателя, наставника молодежи. Он казался слишком самоуверенным, впрочем, видимо, это качество и помогало ему завладевать вниманием студентов.
— Ну, он живет в прекрасных условиях! — отозвалась она.
— Здесь не везде так, — усмехнулся Адам. — Хуссейн, должно быть, приобретал эти ковры в течение всей своей жизни. Хороши они, правда?
Викки кивнула, попробовав на ощупь ближайший к ней: так ли он мягок, как смотрится.
— А ведь на этом ковре, в рисунке, есть намеренно сделанная ошибка. Сможете вы ее найти? — сказал Адам.
Поначалу Викки ему просто не поверила, но он показал на противоположный край ковра.
— В орнаменте каждого арабского ковра всегда есть какая-то неточность, — объяснил он. — Один Аллах совершенен, а все вокруг не может быть таковым.
— Понимаю, — кивнула Викки, но все равно ничего не смогла обнаружить. Цвет ковра был ало-малиновый, а рисунок столь замысловатый, что ей трудно было найти какое-либо нарушение геометрических пропорций.
Наконец Адам показал ей это место, но Викки решила, что подобные штучки лишь придают ковру особое очарование. Вот коллекционированием чего она бы занялась, подумала она, но тут же спохватилась, прикинув, насколько дороги должны быть эти ковры при такой красоте. Викки улыбнулась без всякой задней мысли, напрочь забыв в этот миг свое обещание Умм-Яхье.