Тогда Серый Король выпустил его, и огонек медленно поплыл сквозь клочья тумана.
— Пойдем, — махнул рукой король и первым двинулся за огоньком.
Шаэсса шел, стараясь не терять огонек из виду. Он знал, что огонек не покинет его. Потому, что в этот момент огонек любил Шаэссу сильнее, чем кто-либо на земле. Огоньки — это души заплутавших, и навек оставшихся в сумрачных чащобах. Их часто можно было встретить среди черных ветвей, и только они знают правильный путь. Если есть такой проводник, то есть шанс потерять только одного-двух из сопровождения при самом плохом раскладе.
Девочка сказала, что Свет победил. Она в чем-то была права. Де юре Свет оказался победителем битвы, но де факто… Серый туман становился все более густым.
Шаграт, или как его называют в Доме Тени — Аграшт, явился в тот день с белым знаменем. Это означало, что битва должна была закончиться тем, что остатки войск покинут поле брани, возвращаясь в свои владения. Победа была засчитана Дому Света. Серый Дом, как обычно был арбитром и был полностью согласен с тем, что Свет оказался сильнее. Но Дивайн… Дивайн вспомнил древний закон. Точнее даже не закон, а право. Оно гласило, что исход сражения можно оспорить. Но это имеет право сделать один человек. Если он согласится выйти на битву с оставшимся войском противника. Это была дуэль между войском и «героем». И для героя обычно она была последней.
— И кого ты выбираешь, Дивайн Эндор? — спросил Аграшт.
— Себя… — насмешливо сказал Черный Принц.
— Право принимается, — поспешно выкрикнул Светлый король, предвкушая расправу над давно мешавшим им Доминатором Дома Тьмы, или как его называли — Темным Мистиком.
— Я выведу войско с поля боя… И вам, шавки Анвеора, я настоятельно советую покинуть это место, — выдохнул Дивайн, стоя в одиночестве на холме.
Его войско быстро убиралась на свои земли. Серый король тогда почувствовал что-то неладное. Серый Король, пра-пра-пра-пра-прадед Шаэссы, всегда отличался хорошим чутьем. Слишком Дивайн был уверен в своих силах. Серый Дом не стал дожидаться особого приглашения и спешно покинул поле боя, аргументируя это тем, что больше его услуги не потребуются.
Дивайн медлил. Он ждал, когда последний солдат Армии Тьмы скроется за горизонтом. А потом встал на одно колено и земля дрогнула. Из груди Темного Принца вырвался сумрак. Он расплывался в воздухе, сочась и растворяясь, словно кровь в воде. Он обволакивал тело принца, устремляясь в небо. Огромные лохмотья тьмы трепетали на ветру, пытаясь заслонить солнце. Взгляд Дивайна стал стеклянным, зрачки расширились так, словно хотели съесть розовую радужку. Дрожащей рукой он сорвал с шеи ожерелье, словно оно душило его и бросил на землю, потом сорвал с себя железный воротник. Его лицо было таким бледным, что казалось неживым. Принц поднял руку и, резко присев на колено, ударил в землю, словно пытаясь пронзить твердь до первоосновы. Он опустил голову, и изо рта по подбородку потекла бурая, густая кровь. Дивайн надрывно закашлял, а потом встал во весь рост. Его подбородок был алым, из нижней челюсти торчали некрасивые клыки, точно такие же, как узор на сброшенном воротнике. Он со страшным хрипом вдохнул и выдохнул. Мир вокруг него изменился. Вместо светлого воинства стояли мертвецы. Вечно гниющие останки Светлого Дома. Возникло такое ощущение, что в этом мире не было никого живого, кроме него.
Раскаты грома и сгущающиеся тучи возвестили о приближающейся грозе.
— Дивайн Эндор, ты нарушил закон и убил Анфаэля. Ты знаешь правила. Владыки не убивают владык. Ты нарушил баланс сил, — сказал абсолют, — Ты воспользовался необратимым заклинанием…
Черный Принц усмехнулся:
— В законе было сказано «лишение жизни», но я его не лишал жизни. Формально, я ничего не нарушил. Он будет жить вечно. Он же всегда мечтал о бессмертии. В законе не было уточнений на счет живых мертвецов, — Дивайн вытер кровь с лица.
— Закон…
— Да дался мне твой закон! Законы придумывали и сотни раз нарушали. Просто тебя не устраивает факт моей победы. С каких пор ты относишься к моему Дому предвзято? С каких пор ты поддерживаешь Светлых? Ты сам нарушаешь законы, которые создал, — сказал Лорд Дивайн устало, — Если так пойдет и дальше, то я восстану против тебя.