И он ее любил, давая магу быть сейчас первым, любить ее, но ничего он здесь и рядом и она так же отвечает на его поцелуи как и он. И она ласкает его тело, так же как и он ее. И ее ласки нежные, пальчики трепетные и нежные, ласковые и неважно что она тут же выпускает коготки, но эта боль ничто в сравнении с прошлой… Эта боль лишь добавляет пикантности, в их тройной любви.
Мэл перевернули лицом к Хенолу и она сквозь мокрые ресницы увидела его черные глаза, в которые была и нега и любовь и счастье. Теперь он ее целовал, заставляя раскрыть губы и принять его язык, его руки обхватывали ее ягодицы, а его член ворвался в нее, вызывая у нее стон и она выгнулась, прильнув спиной к груди Анн.
— Тише малыш, — шептал тот, покрывая поцелуями ее плечи.
А Хенол спешил, пытаясь привести ее к взрыву и пытаясь остановиться в критический момент, чтобы не опростоволоситься, так хотел эту женщину, что боль в паху была нестерпима. Он вбивался в нее неистово, облизывая ее губы и прикусывая ее шаловливый язычок, пытаясь ускорить процесс.
ГЛАВА 63 Ужин при свечах…
Мэл билась в их руках, пытаясь не кричать от нахлынувшего на нее очередного оргазма, а мужчины все никак не могли остановиться. Их объятия были крепкими, а поцелуи нежными. Но ее спас ее живот, его зычный рык был слышен в тишине ванны и даже их стоны и шлепки, не смогли заглушить его возмущенный рык. Мэл усмехнувшись, спрятала пылающее лицо на плече Хенола, а смех Анна и руки Хенола, который прижал ее к себе, его поцелуй ее виска не смогли вернуть ей ее гордость.
— Не стесняйся малыш, мы уже привыкли к голоду, а вот твое тело еще нет. Да и не нужно ему привыкать, для этого у тебя есть мы, — шептал Хенол пытаясь не засмеяться в голос, глядя на обиженного Анн. Тот так хотел продолжения любви, что хоть и смеялся, но еще и кривился, так хотел еще немного задержаться в ванной.
— Хорошо, идем тебя покормим, — проворчал Анн, — но эта ночь наша, — помогая ей встать на ноги и целуя ее в щеку, строго сказал он.
«А еще такая будет и ночь? Ну вот послал же бог мне ненасытных мужчин. Может забаррикадироваться? А что, в истории моего мира есть такие случаи, когда баррикады спасали во многих случаях и не только жизни».
— И о чем ты только думаешь? — Хенол укрыл ее полотенцем и стал растирать тело.
— Думаю о том, что мне нужна личная жизнь, — выпалила Мэл и посмотрела на двух стоящих рядом мужчин. И испугалась.
— Личная жизнь? А мы? В нее значит не входим? — выдохнул Анн.
— Входите, но мне нужно личное пространство и если уж у меня столько мужей, то мне нужно это самое пространство, которое будет только моим, — Мэл не ожидала, что ее слова их так обидят. Руки Хенола опустились вместе с его взглядом и его дружком, который так и стоял готовый к бою. Анн выдохнул и замер, будто сейчас в ванной ему катастрофически не хватило воздуха.
— И что ты предлагаешь? — разорвал тишину комнаты Анн, не глядя на Мэл.
Мэл потупилась, понимая, что невольно обидела сейчас стоящих рядом с ней мужчин и попыталась выровнять ситуацию: — Я не так выразилась. Не личная жизнь, я вас всех люблю и хотела бы всегда дарить любовь каждому из вас, но я хочу иногда принадлежать самой себе. Например, несколько ночей проводить только в своем гордом одиночестве, и не потому что я устала о вас, а потому что иногда у меня должно быть личное пространство. Иногда мне нужно побыть одной, просто поскучать в одиночестве, чтобы потом весело провести время уже с вами.
Анн наконец вздохнул, шумно, но его глаза уже оттаяли: — И эту ночь ты хочешь провести в одиночестве?
— Ну как бы, — прошептала Мэл, поглядывая на Хенола, который так и застыл с маской отстраненности на лице.
— А можно не сегодня? — наконец выдохнул он и вернулся к прежнему растиранию ее тела. А Мэл даже сквозь ткань полотенца чувствовала, как напряжены его руки.
— А что у нас сегодня за ночь такая?
— Волшебная ночь, ночь, когда твои мужья так соскучились по тебе, что не смогут заснуть, если не поцелуют тебя на ночь и не обнимут тебя и не пожелают тебе спокойной ночи, — шептал Хенол, переходя к ее волосам, расчесывая каждую прядку, стараясь не выдернуть ни один волосок.
— Родная, а давай ты выберешь следующую ночь для одиночества? — шептал ей в ухо Анн, обхватывая ее талию и прижимая ее к себе, впиваясь в ее губы, пока Хенол стоя позади нее и нежно целовал ее шейку, вызывая у нее мурашки на коже.