Но Герий молчал. Зачем сейчас слова, как только она все узнает, он умрет на дыбе или еще где-то, все равно его смерть будет страшной, так зачем говорить. Пусть лучше все это закончится быстрее.
– Хорошо, тогда сделаем все по-другому, – ее пальчики пробежались по его плечам, от ее прикосновений почему-то по телу пробежала судорога, а потом она заставила его поднять голову к ее лицу, приподнимая его голову рукоятью кнута. – Голубоглазый, но нет татуировки, значит не муж. Клятву она не приняла, или ты побоялся ей дать?
«Я бы дал, если бы знал, что это ей поможет. Но я слишком слаб, чтобы давать ей надежду. У нее должны быть сильные мужья, я в этот круг не вхожу. Я слаб».
– Хочешь, я могу принять твою клятву и ты будешь свободен. Свободен, от нее, – ее пальчики заскользили по его животу, а Аполо садилась перед ним на колени. Широкая юбка распустилась кровавым пятном по паркету, глубокое декольте как насмешка приоткрывало ее грудь, мягкие полушария чуть не выскальзывали из корсета, молочая кожа блестела от пота.
Герий замер, когда ее пальчики обхватили его мошонку, поглаживая и тут же сжимая член в ладони. Второй рукой она захватила его волосы и вздернула его голову вверх, открывая своим глазам кадык, шею, заглядывая ему в глаза и наслаждаясь видом.
– Я не буду тебя бить, но могу сделать так, что ты будешь стонать от желания, а его так и недостигнешь. А могу дать его тебе, чтобы ты, наконец, стал мужчиной. Что выбираешь? Муж мне новый не нужен, но вот наложником – стать можешь.
– Нет, – простонал Герий и закрыл глаза. Член наливался желанием, потому что Аполо продолжала его массировать, массировала яички, гладила живот и внутреннюю сторону бедер. А потом Аполо наклонилась и лизнула член, чем вызвала у Герия стон, за что тут же получил укус самой чувствительной точки на члене и так как Аполо, так и не раскрыла зубки, то Герий почти кричал в ее руках.
– Нет, так нет, – выпрямляясь и отрываясь, наконец, от его жезла и гладя его мокрые от слез щеки, сказала девушка и села к нему на колени, приподнимая юбку. – Но твоя королева сейчас узнает, что любого мужчину можно довести до точки кипения, и без метки на плече. Но тебе не будет благодати, потому что ты плохой мальчик, а значит, мы перекроем тебе возможность получить то самое удовольствие, – поддев его налитый кровью член, она легко надела на него резиновое колечко, насаживая его до мошонки и немного сжимая крепление, перетягивая. – Вот теперь займемся моим удовлетворением, а ты будешь просто моим фаллосом.
Герий зашелся от боли, но кричать команды не было, значит молчим.
«Пусть делает что хочет, сейчас главное выдержать все».
Аполо расстегнула корсет и выставила наружу груди, провела по ним ладонями, массируя их и оттягивая соски: – Нравится. Скажи – да, мой красивый мальчик и твоя боль закончится, – девушка провела сосками по его груди, и даже застонала от удовольствия, видя, как по телу молодого человека потекла струйка пота. – Вот и хорошо. Ты уже готов помочь мне получить удовольствие. Начнем же.
Аполо опустила ладони на стоящий колом член и стала массировать его, наблюдая за реакцией Герия. Она видела, что причиняет ему боль, но и остановится, уже было не в ее силах. Ей это нравилось. Нравилось ломать мужчин, нравился сам процесс их боли. Резко остановившись, она легко щелкнула по налитому кровью члену и услышала стон Герия. Легкий удар по щеке, тыльной стороной ладони: – Молчи, мы же договорились с тобой. Можно сказать лишь одно слово – ДА, остальные под запретом, – а потом она задрала юбку повыше и помогая себе рукой направила его жезл прямо в свои глубины. Теперь ее стон разорвал тишину комнаты. – Да, мой хороший, какой же ты большой и мощный. Ты будешь хорошим любовником, – она прыгала на его жезле, вцепившись в его шею и терзая его губы. Только все что происходило сейчас, у Герия вызывало лишь одну большую боль. Если бы он мог, то свернул бы тонкую шейку, но руки за спиной перетянуты крепко, колени уже затекли от веревок, которые перетягивали их, заставляя молодого человека застыть в такой неудобной позе. От боли он даже не понял когда Аполо замерла на нем, тяжело дыша. А она уже опять прыгала на нем, заставляя его уходить в бессознательное состояние.
– Ты такой сладкий, что я хочу еще. Ты же все выдержишь? Правда? – говорила девушка, срывая с себя платье и отбрасывая его за свою спину, обхватывая его за шею. – Хороший мальчик скажи – Да, и твоя боль закончится, а так я ведь могу это делать долго. У нас с тобой весь день впереди и ночь. Два часа сна и я снова в седле, а вот выдержишь ли ты, или останешься евнухом – решать тебе.
«Нет, нельзя, нужно просто ждать. Скоро не смогу сдерживаться и потеряю сознание, тогда и отдохну от всего этого. Но пусть моя госпожа будет жить».
Визуализация героев.
Немного разбавим тему красавцами мужчинами.
Питер Итон
Дазан Хитс
Киих Авин
Анн Хотч
Хенол Киа
Ян Дешерот
Если они вам понравились, а если еще и подошли к вашему видению персонажей: пишите. Всегда буду рада диалогу)))
ГЛАВА 22 Матушка, за что…
Питер сделал глоток и подавился, страж тут же отреагировал и помог успокоить горло, постучав по спине. В его зеленых глазах стояла боль, но руки были крепкими и теплыми.
– Как все произошло? Как ты стал таким? Хотя, что я спрашиваю, прости, ты же сказать не можешь, – попытался оправдаться Питер. Селван лишь кивнул и проверив цепи, двинулся к выходу из камеры. – Не уходи, или оставь мне свет!
Но страж даже не дернулся, забирая свет из камеры, правда оставил факел у противоположной стены, так чтобы пленник мог видеть тени тех, кто идет по коридору.
– Спасибо, – сказал Питер в темноту и опустил голову, закрывая глаза. Действительно, зачем ему свет, он услышит приближение своих врагов. В тишине можно все обдумать и может быть в голову придет план спасения.
В голову ничего толкового не приходило, лишь то, что он спасается бегством из подземелья, умирая где-то в парке имперского замка. Но здесь не было Дазана, чтобы прикрыть его спину, и не было меча, который давал ощущение своей силы, был лишь холод и страх, который забирался под кожу.
Когда звякнули цепи, он очнулся от забытья. А перед ним стояла Накашима. Черные волосы убраны в высокую прическу, платье под горловину и прямая спина, а взгляд такой, что Питеру захотелось вырыть себе нору, где то в горах Лао, чтобы спрятаться.
– Матушка? – простонал Питер в надежде, что пришло спасение. Но Накашима развернулась и двинулась в обратный путь, даже не взглянув на сына. А Питер опустил голову и затрясся от страха, понимая, что спасения больше не будет. Ему не простили его бегство с Мэлисентой. А в камеру уже входили два полуголых стража, от вида которых у молодого человека сжалось сердце и тут же забилось со скоростью света. Но его сняли с цепей, просто бросив на грязный пол и тут же подхватили под руки и поволокли по коридору за Накашима.
«Не убила в первую минуту, значит, буду жить», – мысль била кнутом и давала надежду. А Накашима шла вперед, не обращая внимание ни на кого, она лишь желала, чтобы сейчас ее стража привела Гревин в подземелье, чтобы она могла посмотреть в глаза той, которая столько лет была ее дочерью и которая рушила за эти несколько дней все, что было дорого Накашима.
Комната стражи была маленькой, но удобной. Накашима села в кресло у дальней стены, а Питера бросили на пол в самом центре комнаты. Молодой человек помня, что матушка не любит когда перед ней пресмыкаются, сел на колени, с трудом подтягивая их под себя и прикрыл руками гениталии, опуская голову на грудь. Поза самая подходящая и если сейчас матушка не решит, что он достаточно подчителен, он встретит завтра рассвет. Или сегодня. Время течет в подземелье совсем не так как там под лучами солнца. Драться со стражами и пытаться увильнуть от наказания не получится, магия смерти найдет его где угодно, сейчас нужно лишь ждать. Ждать и догонять, как говорят самое сложное, да еще в тишине, где слышен лишь стук собственного сердца, где руки и ноги болят от веревок и цепей и растяжки. Где твой желудок рассказывает, что ты голоден и чашка воды не спасет его. Где сидящая в кресле женщина закрыла глаза и чего-то ждет, а тебе приходится ждать решения своей участи, где полуголые стражи стоят у стены, позади тебя, сложив руки на груди и ждут лишь ее приказа.