Мысленно сосчитав до трёх я обернулась: Хайден стоял, подпирая спиной дверь в апартаменты со скрещенными на груди руками. Выражение его лица не оставляло надежды на благоприятный исход нашей беседы, что он и подтвердил первым же вопросом:
— Зачем?
Я растерялась. Думала, он сделает мне выговор за то, что я нарушила правила безопасности и помогла Эрике проникнуть в академию. Или обидится, что я не посвятила его в наш план с Альсаром.
— Зачем, Розалин? — терпеливо повторил свой вопрос Леон.
— Ты бы не одобрил эту затею, к тому же, Аллен попросил меня и я…
— Мне совершенно плевать, кто и о чём тебя попросил, — обманчиво спокойным голосом произнёс ректор. — Ответь на мой вопрос.
Я окончательно запуталась и с тревогой посмотрела на мужа. Чего он хочет?
— Зачем ты притворялась?
— Всё не так, понимаешь…
— А я даже поверил на какой-то момент, что действительно тебе небезразличен, — горько усмехнулся Леон.
В груди что-то неприятно ёкнуло. Как бы ему намекнуть, что сейчас не время для этого разговора? Мне тоже было что сказать! Вот только я не была уверена, что готова сейчас открыть ему душу.
Мне было страшно признаться даже себе в том, что я влюбилась в своего фиктивного мужа.
Однако Хайден воспринял моё молчание по-своему:
— Нечего сказать? Впрочем, я так и думал. Правда совсем не ожидал.
— Не ожидал чего? — вполголоса спросила я, чувствуя, как сдавливает горло.
— Не ожидал, что милая и безобидная Розалин окажется отъявленной лгуньей, — жёстко ответил Леон. — Лучше бы ты и дальше продолжила меня избегать, чем притворяться, что нас связывает нечто большее, чем просто метка.
Желание успокоить Хайдена испарилось без следа. Что он сказал? Я лгунья? И это говорит тот, кто так бесцеремонно заявился в мою жизнь? Каков же мерзавец!
— Молчишь?
Он стремительно пересёк гостиную, надвигаясь на меня, как ураган, сметающий всё на своём пути. Не имея представления, чего ожидать от разозлившегося мужа, я малодушно отступила и вжалась спиной в стену.
Хайден склонился к моему лицу. Его глаза горели расплавленным золотом, светились в темноте, притягивая и пугая. Я закрыла глаза и, закусив губу, отвернулась.
— Испугалась? — его губы еле касаясь, скользнули по моему уху и от нахлынувших эмоций я сжалась ещё сильнее. — Вижу, боишься. А ведь я никогда не делал тебе ничего дурного. Слышишь, Розалин?
Я опасливо посмотрела на мужа, а он, нервно расхохотавшись, взял со столика горшочек с сейданской мятой и с силой запустил его в стену.
— Я ни разу не тронул тебя пальцем! — заорал Леон. — Не ударил, не нагрубил! Я ждал, как идиот, надеялся на взаимность! Я с ума сходил, пытаясь разбудить в тебе ответные чувства, хотя мог взять тебя силой! Я тот, кого боится вся знать столицы, ночной кошмар всех врагов короны, превратился в наивного идиота, потому что поверил! Поверил, что добрая, отзывчивая Розалин увидела, что я не чудовище и готова открыть мне своё сердце!
Внутри меня боролись два противоречивых чувства: убежать прочь и больше никогда не видеть этого мерзавца или сдаться и рассказать ему о своих чувствах. Хайден решил всё за меня.
— Даже сейчас ты смотришь на меня и молчишь, — процедил он сквозь зубы. — Правильно и делаешь, Розалин, я больше не поверю ни единому твоему слову.
Выругавшись, он схватил пиджак, лежавший на подлокотнике дивана и вышел из гостиной, громко хлопнув дверью. Медленно, едва передвигая ногами, я подошла к лежавшим на ковре черепкам горшка и перепачканным в земле кустиком мяты. Стряхнув с листьев землю, я пошла к себе в спальню, бережно держа растеньице в ладонях и подсадила его в другой горшок к собратьям на подоконнике.
— Идиот, кретин чёртов, — бормотала я сквозь выступившие на глазах слёзы, пальцами разрыхляя землю. — Забыл как купил меня у родителей? Как обещал превратить мою жизнь в ад? Как запугивал меня? Ну конечно, давай, рассказывай мне о том, что ни разу не ударил меня и не затащил в постель против моей воли. А чего ты вообще ждал?
Мне тоже захотелось взять и разбить что-то об стену. Что-нибудь не слишком ценное, всё же имущественно в апартаментах принадлежало Леону. Как же я хотела проораться, переколотить все чашки, вазы, графины!
— Если бы ты был мне действительно противен, я бы скормила тебе дозу снотворного и со спокойной душой отправилась помогать Альсарам! — сжав кулаки, произнесла я, делая ударение на каждом слове. Хотя от обиды хотелось кричать изо всей силы! — На что ты вообще обиделся? Что я не сдала тебе план Аллена? Или на то, что я отошла всего на пару минут, чтобы помочь другу? Если для тебя такие мелочи имеют значение, что ты готов обвинять меня во лжи — иди ты к черту!