Как назло, здесь не было ничего, чем можно было бы от души постучать по двери, но тихо сидеть и ждать своей участи я не хотела. К тому же, пол был холодный, спать на таком всё равно что подписать себе смертный приговор. Застужу себе всё и не будет у меня детей.
“От Леона?” — ехидно спросил меня внутренний голос.
Да что же это такое! Брысь из моих мыслей, желтоглазый мерзавец!
Я разбежалась и врезалась в дверь плечом. Гул вышел громкий, но и плечо существенно пострадало. Потирая ушибленное место, я была готова выть от досады!
— Выпустите меня! — раз не получается силой, буду действовать им на нервы. — Я уже даже не ассистент ректора Леона! Меня уволили! Поверьте, толку от меня будет мало!
Шаги, то и дело раздававшиеся за дверью — видимо кто-то сновал туда-сюда по коридору, стихли. Я восприняла это как хороший знак и продолжила:
— Зачем вам нужна безобидная цветочница? Я даже магией сильной не обладаю! Да, могу вырастить цветочек или подлечить дерево, что в этом такого? Ради чего стоило меня похищать?
Шаги послышались снова. Что это значит? Не впечатлило?
Хорошо, пробуем дальше.
— Вы хоть понимаете что с вами случится, если об этом узнает декан Альсар? Вам самим охота связываться с этим сумасшедшим боевиком? Да его вся академия боится! У него тесть — лучший боевой маг материка! И покровительство двух королей — Сейдании и Хатрэй! А я — его хороший друг! Он вам переломает все кости, а декан де Ареон, тоже мой хороший друг, между прочим, откажется вас лечить и другим не позволит! Будете ходить кривые-косые на потеху всей столице! И я не говорю про то, что в тихом омуте черти водятся, Кристиан в гневе пострашнее Аллена будет!
Про ректора я умолчала. В душе, конечно, надеялась, что Хайден будет меня искать. А если нет? Позориться даже перед Эдвином и его шайкой не хотелось. И ещё кем-то, кто у них, похоже, главный. Тот, кого я завтра вечером увижу.
До меня по-прежнему никому не было дела. Что ж, орём дальше?
— Господа! — воскликнула я, придав голосу самую жалобную интонацию, какую только могла. — Господа, выпустите меня! Хорошо, я не буду вас отдавать на растерзание деканам. Сделаем вид, что мы с вами не встречались. Верните меня в архив, я вас не выдам, честное слово! И про Эдвина ничего не расскажу ректору Леону. Умолчу про то, что он таскает артефакты из хранилища без разрешения. Может договоримся, а?
Ноль внимания! Либо они глухие, что маловероятно, либо меня не слышно. Вероятность этого была большая. Кто знает, сколько артефактов Эдвин успел взять из хранилища?
Может, им вовсе запретили подходить к двери каморки, где я была заперта, и помогать пленнице.
Я села на корточки, прислонившись ушибленным плечом к прохладной металлической двери. Стало немного полегче. Стараясь не шмыгать носом, я быстро вытерла влажные от слёз глаза рукавом кофты и посмотрела на своё запястье, обвитое брачной меткой.
“Если меня убьют, метка у Леона скорее всего исчезнет. И он потеряет свой дар, ведь мы так и не закрепили обряд”, — с грустью подумала я. — “Хайден, прости, что я была не лучшей для тебя женой. Наверное, ты прав, я должна была рассказать тебе о том, во что меня впутали Альсары, но я хотела им помочь без задней мысли и вовсе не желала обидеть тебя. Мне очень и очень жаль, что всё так вышло.”
Глава 33
Хайден
Утро безнадёжно испорчено! И о чём я только думал, когда решил вызвать ревность у Розалин? Не спорю, эта блондиночка хорошо знает толк в зельях, но с ней даже поговорить не о чем!
К чему мне информация о том, когда планируется распродажа платьев в салоне госпожи Пенелопы? Всё равно ей жалования не хватит, чтобы приобрести себе хотя бы одно платье оттуда!
А рассказ о том, как она чуть не сломала ногу на брусчатке главной площади Дальстада, когда спешила в башню “Дорога в небеса”? Ах да, у неё были такие неудобные туфли, а на третьем этаже открылся прекрасный обувной магазин!
Высшие Силы, когда в столовую зашла Розалин, моя голова уже опухла от обилия ненужных сведений! Но моя жёнушка своим невозмутимым видом так вывела меня из себя, что я нацепил самую доброжелательную улыбку и даже поддержал глупый разговор. Лишь бы она не поняла, какую обиду нанесла мне своим поступком.
Я прошёл к окну и распахнул створки, вдохнув свежий прохладный воздух полной грудью. Надеялся, что ветер сдует из моей головы все воспоминания о ночном инциденте, но стало только хуже.
Не знаю, что меня больше разозлило: то, что Роза лишь притворялась, что я ей небезразличен? То, что она умело делала вид, что беспокоится за меня? Или то, как некрасиво я поступил с ней у входа в кабинет десятью минутами ранее?