«Сейчас глотнут газика!» — обрадовалась Нурия, наблюдавшая за происходящим с улицы…
Диктор, который вел репортаж из магазина, патетически воскликнул:
— Голуби слетаются к отравленным плодам Раппачини, с которым так и хочется сравнить некоторых промышленников, отравляющих газами жизнь жителям нашего древнего города Мехико!
То, что произошло вслед за этими словами, еще долго рассказывали гости магазина и телезрители…
«Голуби», как ошалелые, набросились на «плоды» сада Раппачини, которые, лопнув, обдали зрителей гнусно пахнущим слезоточивым газом! Люди закашляли. Послышались панические крики. Первые гости ринулись к выходу. Началась давка…
Рикардо, бросившись к стоявшим рядом Розе и Томасе, увлек их в сторону подсобного помещения и дальше — в смежный с «Дикой Розой» — магазин игрушек.
— Что случилось? — невинно моргая, спросила «испуганным голосом» успевшая ретироваться Малена.
Вместо ответа Рикардо захохотал, перемежая хохот кашлем:
— Роза! Поздравляю! Гениально придумано! Травить гостей натуральными ядами сада Раппачини!
Роза разревелась, как не ревела в детстве. Малена со стороны мстительно любовалась ее горем.
— Я никогда тебе этого смеха не прощу! — крикнула Роза, повернув к Рикардо заплаканные глаза.
— А я никогда не прощу тебе твоего кокетства с каждым встречным-поперечным!
Томаса, чтобы как-то отвлечь их друг от друга, сказала Малене:
— Постой, голубка! Что-то мне твои духи напомнили…
Но Рикардо в магазине игрушек уже не было…
Желание Розы лечь в клинику на обследование Томаса от всей души одобрила. Во-первых, действительно следовало выяснить, нет ли у Розы каких-либо осложнений после потери ребенка. А во-вторых, ее отсутствие поможет примирению Розы и Рикардо, который, похоже, не на шутку взъелся на нее. Не каменное же у него сердце. А уж Роза ждет не дождется, когда они помирятся.
А еще думала Томаса о том — как это получается, что у жительниц «затерянного города» никогда никаких проблем с родами, а ее Роза так мается! Конечно, ребенка она потеряла, потому что очень нервничала. Но почему сейчас, когда у нее все хорошо (последняя размолвка не в счет), ребеночка нет как нет?
Томасу осенило: может, такое происходит, когда из бедного квартала переезжаешь в богатый?
Она решила обязательно переговорить об этом с Каридад…
Каридад через неделю после случившегося наведалась к Томасе и таинственным голосом сообщила: у них, то есть у соседей из «затерянного города», мысль появилась, что все эти безобразия…
Она склонилась к самому уху Томасы и, перекрестившись, прошептала:
— Нечистая сила все это подстроила… Я спросила у Девы Гваделупе, и мне показалось, что у нее глаза заблестели!
Томаса представила изваяние Девы Гваделупе, у которой повлажнели глаза, около своего дома в «затерянном городе» и вздохнула:
— Давно я с ней не разговаривала. — И прибавила: — А насчет нечистой силы, так вроде бы следователи докопались. Это Малена подстроила, служащая у дона Анхеля, чтобы отомстить Розе, которая ее всегда ставила на место!
Каридад заахала.
— А до этого она письмо подметное Рикардо прислала! Я сразу поняла, что это она послала, когда ее духи услыхала! Ежели бы дон Анхель не заступился за нее, сидеть бы ей в тюрьме!
Каридад заохала:
— Бывает же такое!
— А ты вот что мне скажи, Каридад. Не от того ли у Розы с ребенком не получается, что она перебралась из нашей трущобы в этот рай?
— Может, и так! — заулыбалась Каридад от пришедшей ей в голову мысли. — Не открыть ли нам с тобой, старая, у нас в трущобе пансион для богачек? Поживут у нас и, глядишь, у всех детки пойдут! А мы к ним переедем!
— Я уж и так к ним перебралась, — извиняющимся голосом сказала Томаса.
Обследование показало, что Розе нечего беспокоиться.
— В свое время все будет в порядке, — уверил ее врач. — Думаю, что недолго вы будете докучать мне вопросами на этот счет, уверяю вас, сеньора Линарес…
— А вот я в одной книжке читала, что если…
Она смущенно замолчала.
— Продолжайте, — попросил врач.
— Что если после этого… самого… дела…
— Называйте вещи своими именами. Например, после «совокупления», после «полового акта», после «коитуса»…
— А что это такое? — спросила, потупив глаза, Роза.
— То же, что совокупление…
— В общем, после этого самого дела… коитуса, лечь на правый бок, то девочка будет, а если на левый…
— То родится игуана! — засмеялся врач. — В какой книжке вы это прочитали?
— Не помню… Такая, на свернутую газету похожа. Я эти книжки на перекрестках водителям продавала…
— Что вы говорите? — деланно удивился врач. — И покупали?
— Водители грузовиков…
— Но ведь сейчас вы не на перекрестке, — укоризненно сказал он. — Уверяю вас, все будет хорошо! Возьмите-ка почитать вот эту книгу.
Он протянул ей «Психологию женщины» и поцеловал на прощание руку.
Из клиники Розу привез Рикардо.
— Врач сказал, что у меня все в порядке, — заявила Роза, когда они легли спать.
— А вот сейчас проверим! — пошутил Рикардо, придвигаясь к ней.
— Рикардо! Нельзя ли без шуток!
— Можно и без шуток! — сказал он, сграбастав Розу…
Эта ночь была чудесной, они почти не заснули, вспоминая эпизоды своих размолвок и примирений, снова овладевали друг другом, на какие-то мгновения засыпали и снова говорили, говорили…
О смерти Паулетты они узнали от Эдувигес, которая позвонила им и усталым голосом сказала, что Паулетта умерла с первыми лучами солнца.
Рикардо тут же отвез Розу в дом Роке. Пабло был в отъезде. Роке встретил их, обливаясь слезами.
— Я до конца своих дней буду проклинать себя за то, что не заставил ее оперироваться!
— Это я виновата, — сказала Роза. — Это из-за меня она страдала все эти годы…
Роза вошла в спальню, где на кровати лежала ее мать. Казалось, она делает гимнастическое упражнение — задрав подбородок, старается изо всех сил вытянуться.
«Какая красивая, — подумала Роза. — В ее чреве я окрепла. Она родила меня. Лишь для того, чтобы потерять и искать почти всю жизнь… Господи! И для этого жить?!»
В последнее время она часто думала, как будет жить, когда мама умрет?
Эта жестокая мысль почему-то часто посещала ее. Впрочем, Роза ее стыдилась. Наоборот. Одно из ее суеверий заключалось в том, что, подумав о чем-то, она считала, что на самом деле все будет совсем по-другому. И, ловя себя на том, что думает о смерти матери, радовалась, что до смерти мамы еще далеко…
А оказалось — близко.
Стоя у смертного одра матери, Роза еще раз устыдилась, что у нее нет ребенка, что она тратит свои жизненные силы на себя, и может так случиться, что у нее не останется нужных сил на детеночка.
Она разрыдалась, она оплакивала и маму и себя, которая не может продлить жизнь…
И тут она почувствовала боль в животе и слабость. Через несколько мгновений боль прошла и… словно осталась неуловимым ощущением неведомой новизны.
Роза догадалась!
Рядом со смертью зародилась новая жизнь.
После похорон, извинившись перед Рикардо, Роза уехала с братом Пабло.
Он привез ее в парк Чапультепек, в маленьком кафетерии они сели за столик для двоих, Пабло заказал бутылку вина.
Паулетта отправилась в прошлое, ее дети продолжали плыть в будущее.
Он рассказывал ей о матери, и Роза жадно впитывала каждое его слово.
Он понимал, что не должен тревожить Розу воспоминаниями о том, как мать страдала, разыскивая ее. И он рассказал ей несколько смешных эпизодов.
Однажды у Паулетты застрял палец в телефонном диске (тогда еще не было кнопочных аппаратов) — застрял на цифре три, и она, набрав номер, спросила:
— Это 333-33-33?
— Да, а что нужно? — ответил мужской голос.
— Срочно позвоните в «Скорую помощь»! У меня палец в диске застрял! — сказала она, положив трубку.
Роза рассмеялась и, устыдившись, закрыла лицо руками.