ПОЭТ
Не во дворце и не в шелку
Он пишет каждую строку.
А в бедной хижине, в плюще,
В дырявом голубом плаще.
На чердаке огонь горит.
Поэт, он на соломе спит.
Но жизнь поэта не кровать,
Чтобы лениться или спать,
А важный и высокий труд
И над стихом народный суд.
Не ошибется Судия,
Во мрак забвенья низведя
Посредственность и пустоту
И малодушную мечту.
БЕГЛЯНКА
Л. Е. Гюльцгоф.
Чтоб жить — терпение воловье.
И зная твой непрочный дом,
И слабое твое здоровье,
Я беспокоился о том,
Как ты перелетишь темницу,
Покинешь этот скучный бал
И ночью перейдешь границу,
Где черный лес и много скал.
В лесу железные колючки
Рвут жадно платье из тафты,
Но спряталась луна за тучки,
И тенью проскользнула ты.
Потом, пролив слезу как братья,
Найдут средь терний пастухи
Кусочек голубого платья,
В бутылочке твои духи,
Твой милый голос в ранней птице,
Под дубом туфельку твою,
Но ты уж будешь заграницей, —
В Италии или в раю.
«Я думал: жалок человек!»
Я думал: жалок человек!
Ничтожный план, пустое место!
А ведь какой высокий век —
Герои из такого теста!
Он жил средь суеты земной,
Весь беспокойство и сомненье,
И слышался ему порой
Какой то голос или пенье.
Да, маленький переполох —
Жизнь человека, образ дыма,
Бесцельная, как слабый вздох.
Но эта жизнь неповторима.
«Все тяжелее с каждым годом воз…»
Все тяжелее с каждым годом воз,
Не ласточка, а трудный перевоз.
Шумит полет небесных голубей
И синева от них еще синей.
Гремит безоблачный высокий гром
И в горле от стихов рыданий ком.
Но ничего не слышит слух людей —
Ни грома, ни стихов, ни голубей.
О как самодоволен этот мир,
Та улица, где окнами квартир
Глядит на вас в геранях счастья жар,
Семейный мир и душ ленивых пар!
И ты напрасно голос надрывал,
Когда людей средь ночи поднимал.
«Среди стихотворенья…»
Среди стихотворенья
Я потому поэт,
Что создал мир как пенье,
B котором кашля нет.
Искусственный немного,
Быть может; не такой
Огромный как у Бога,
Но мир особый, мой.
Суровый мир и мало
Пригодный для мольбы,
Где ледники и скалы
И римские дубы,
Где воздух, хвоя, срубы,
И холод всех вещей.
И я не в теплой шубе,
А в голубом плаще.
ПЧЕЛА И РОЗА
Твою судьбу поэт сравнил с цветком,
А жизнь свою с непрочным мотыльком.
Поэт стихи об этом сочинил,
Их соловей на ноты положил.
Но ты постолько голубой цветок,
Посколько я твой белый мотылек,
Твоя трудолюбивая пчела —
Тобою вдохновленные дела.
«Жизнь наша как луг…»
Жизнь наша как луг, где скосили
Былинки железной косой.
Как партия в шахматы. Или
Как битва, где умер герой.
И в жизненной битве едва ли
Закован в броню человек,
И пусть мы игру проиграли
И даже умолкнем навек,
Но в битве имеет значенье
Не гибель, не раны, не страх,
А то лишь, за что мы в волненьи
С оружием гибнем в руках.
ПОЭМА О СЫРЕ
Земной кусочек сыра,
Ты баснословным стал.
Ты — весь в слезах и дырах
Взошел на пьедестал.
Ты доказал Европе,
Что брюхо выше лир,
Что стройной антилопе
Предпочитают жир.
Европа, ты у лавки
Средь кумушек других
Шептала в этой давке
Полузабытый стих,
Ждала с большим волненьем
Трагичного конца,
Смотрела с умиленьем
В глазища продавца.
Вдруг, может быть, ворона
Раскроет глупый рот,
И сыр, а не корона
На землю упадет?
Как принц — кусочек сыра:
В сиятельных слезах.
Как плащ поэта: в дырах,
Воспетый мной в стихах.