— Чувства! Как хорошо вы мне все объяснили, мадам. Я вспомнил, что говорил вам однажды — будь вы дипломатом, вам был бы обеспечен успех при дворе.
Он быстро, энергично и, казалось, с легкой душой завершил процедуру облачения в одежду и доспехи, попутно отдавая ей распоряжения:
— Поторопитесь, мадам! Скоро рассветет, а ваше присутствие в моей спальне вызовет толки. Представьте это послание сэру Монтегью — пусть он продерет очи — и скажите, что он первый, кто узнал о бегстве своей дочки. Клянусь, мои люди не проболтаются, что вы прежде побывали у меня.
Джоселин поспешила к выходу, но он схватил ее за запястье.
— He опасайтесь за участь своей сестрицы. Что бы обо мне ни говорили, я своих жен не убиваю!
Прикосновение его руки заставило ее замереть. О, если бы оно длилось вечно! Но Роберт поторопил ее:
— Бегите! Надеюсь, ваши ножки легки…
У двери возник оруженосец, преградивший ей путь.
— Проводи миледи! И постарайся, чтобы вас никто не видел, — распорядился Роберт. — Спешите, мадам, — произнес он ей на прощание.
Переступая порог, Джоселин оглянулась.
— Простите нашу семью за все горести, причиненные вам. — С этими словами она исчезла, убегая от темных с золотым ободком глаз хищника.
Де Ленгли расслышал ее невнятно произнесенную фразу. Ее порыв весьма его озадачил. Он спросил у де Люси:
— А как ты считаешь, Джоселин Монтегью способна на какие-нибудь чувства? Или ею правит только разум? Она хитра, как змея, и рассудительна, как мудрец.
Королевский фаворит ответил ему правдиво:
— В чувствах я не разбираюсь. Когда каждый день разбираешься в спорах о владении землей, то любое слово, каждый взгляд и все прочее выглядит фальшивым. Слушай, какого черта ты спрашиваешь всякие глупости? Сейчас не время!
Меньше чем через час весь замок Монтегью забурлил от разлившихся, как весенний паводок, слухов.
Стефан метался в ярости, безуспешно решая задачу, которая решения не имела. Поймать и наказать Пелема означало лишь то, что король восстановит против себя лордов восточного побережья. А бездействовать и тупо смотреть в потолок было еще хуже. Самый верный его рыцарь — Роберт де Ленгли, доказавший мечом и талантом полководца, что способен отстоять королевские интересы, теперь проникнется к нему, королю Англии Стефану, презрением.
Он созвал совет. Властные бароны, не совсем еще отошедшие от похмелья, не слишком притворялись, что озабочены проблемами своего монарха. В ожидании выхода короля они поправляли свое здоровье.
Джоселин замешалась в толпу служанок, обносивших знатных гостей элем, и выслушала немало грубых оскорблений в адрес своей сестры. С пустым бочонком она зашла на кухню за новой порцией эля. Она терпеливо ждала, когда струя из наклоненной бочки заполнит его до краев, и тут ее отец ухватил дочь за шею жесткими, словно костяными, пальцами.
Джоселин ударила его по руке, отчаянно сопротивляясь, как загнанный лисицей заяц, и, освободившись от унижающей ее хватки, спросила:
— Что тебе понадобилось, отец? Или свадебный пир недостаточно хорош и ты не утолил свой аппетит?
— Идем со мной, девчонка. Нам надо серьезно поговорить…
Прикосновение его руки было ей отвратительно — совсем недавно точно так же он сдавливал ей горло и хлестал по щекам, когда она принесла ему весть о бегстве Аделизы. Утренняя сцена была свежа в ее памяти. Если дела на королевском совете пойдут совсем плохо, то лучше ей держаться от отца подальше.
Но сейчас он выглядел поспокойней и даже безропотно воспринял ее порыв.
— Поднимись наверх и умойся как следует, а то тебя можно принять за неряху.
Во всяком случае, как с удовлетворением отметила Джоселин, отец уже не бесновался, а говорил с нею как с родным человеком, готовым разделить с ним тяжесть свалившейся на семейство беды.
— Я приведу себя в порядок и переоденусь, когда наступит время, — заявила она. — Сейчас здесь дел невпроворот, и я не хочу пачкать свое единственное приличное платье.
— Переоденься немедленно! — зарычал он на нее. — Надень свой желтый балахон и что-то сделай с волосами. — Аделиза носила сетку. — Найди ее дуреху-служанку, и пусть она, если не бьется, как обычно, в истерике, займется твоей прической и отыщет сетку Аделизы.
— А по какой причине, отец, я должна наряжаться?
— Король хочет видеть тебя… до того, как соберется совет.
Джоселин взглянула на отца с недоверием.
— Я уже сказала ему, что понятия не имела о намерениях Аделизы. Какого черта я снова понадобилась Стефану?
— Потому что де Ленгли согласился взять тебя в жены вместо твоей сестры… Он еще требует половину моих западных земель в придачу. Я бы пожелал ему прямиком отправиться в пекло, если б не знал, что за проделку Аделизы мне все равно придется расплачиваться.
Джоселин словно бы одеревенела. Она задала вопрос безжизненным голосом:
— И что вы ему ответили, отец?
— Пусть забирает тебя к чертовой матери взамен твоей сестрички. Пусть венчается с тобой сегодня в полдень. Де Ленгли нужны мои земли, а не женщины. Он получит твой замок Уорфорд в Уэльсе и соединит с поместьем Белавур. У него загребущая пасть. Он уже сожрал меня наполовину. — Монтегью злобно оскалился. — Он станет, благодаря твоему приданому, самым богатым сеньором на Западе и сможет угрожать самому Честеру. Король сделал на него ставку, и он обскакал меня по всем статьям. Дуреха Аделиза подвела нашу семью.
Он горестно склонил подернутую ранней сединой косматую голову.
— За что Господь наградил меня этими двумя камнями на шею? Когда-нибудь Аделиза приползет ко мне на коленях просить прощения… а тебе, дочь, ничего не останется, как расплачиваться вместе с де Ленгли за его грехи.
Долгие излияния отца и его проклятия прошли мимо ушей Джоселин. Она поняла только одно — ее выдают замуж за де Ленгли.
— Когда свадьба? Сегодня?
— А я о чем тебе твержу много раз! — взъярился отец. — Неужели ты, в наказание мне, еще и оглохла?
Язык едва шевелился в пересохшем рту Джоселин.
— А если я ему нежеланна?
— Ему желанны земли! — воскликнул ее отец. — Вот об этом и было заключено соглашение поутру. Он теперь стал, черт побери, хозяином всей западной границы с Уэльсом.
Джоселин едва смогла уразуметь сообщенную ей отцом новость, как перед ее взором возник Брайан с язвительной гримасой на лице.
— Тебе нечего бояться, сестричка. Вы — отличная пара. Две гадины соединятся в браке, и расплодится потомство змеенышей.
Он собрал в горсть ее растрепанные волосы и вдруг сменил суровый тон на ласковый.
— Мне жаль приносить тебя, сестра, в жертву этому чудовищу, но иного выхода нет.
Монтегью был явно недоволен несвоевременным вмешательством Брайана.
— Уходи отсюда! Тебе было велено сидеть тихо и держать рот на замке. Ты уже достаточно наговорил, чтобы король Стефан мог обвинить тебя в измене и оскорблении Его Величества.
— Прости, отец, но я не могу равнодушно смотреть, как половина моего наследства уплывает в руки разбойника. Но, конечно, ты прав. Сейчас мы не в силах что-то изменить. Впрочем…
Тут Брайан расплылся в злорадной усмешке.
— Кое-что все же может и измениться. Гонец прискакал к королю Стефану с юга. Младший сын Стефана подхватил какую-то болезнь. Король вне себя от горя и спешит занять место у постели умирающего. Все суетятся, вопят и собирают пожитки. Я счел нужным поскорее сообщить тебе эту новость. Уже отдан приказ войску сворачивать лагерь.
Монтегью не выказал особой радости.
— Ты подразумеваешь, что после всего этого выкручивания рук и гнусной торговли не будет даже свадьбы?
— Я как раз думаю, что свадьба состоится, причем через пару минут. Ричард де Люси уже послал за священником. Стефан ерзает, как на иголках, стремясь скорей увидеть церемонию перед своим отбытием.
— Сейчас?! Через минуту? О Боже! Твоя сестра хотя бы имеет право подготовиться к венчанию. Я настаиваю, чтобы церемонию отложили. Такого унижения семья Монтегью не потерпит…