— Задержите этого мнимого проповедника! — требовал он. — На самом деле это опасный преступник! Он участвовал в организации похищения Дульсе и Лус Линарес и Эдуардо Наварро!
Ошеломленные, все повернули головы к нему. Такое стечение обстоятельств!
Жан-Пьер и Пабло моментально смекнули, что этот красивый молодой индеец — их единомышленник.
— Минутку, молодой человек, — сказал участковый. — Вы тоже по этому же делу?
— Что значит «тоже»? — не понял Мигель. — Я требую задержать этого проповедника!
Полицейский посмотрел на него взглядом черепахи, готовящейся впасть в зимнюю спячку:
— Проповедника мы задержим. До выяснения обстоятельств.
— Это противозаконно! — сопротивлялся Гонсалес. – Я требую вызвать моего адвоката!
На этот раз медлительность дежурного полицейского оказалась очень кстати:
— Адвоката мы вызовем. Не беспокойтесь. А задержание вполне законно. На двадцать четыре часа. Я же сказал: до выяснения обстоятельств.
И Гонсалеса, несмотря на крики протеста, увели в отгороженный решеткой закуток, служивший здесь камерой предварительного заключения.
— А вы, молодой человек, — обратился полицейский к Мигелю, — подождите. Вы дадите показания, когда до вас дойдет очередь. В установленном порядке.
Мигель уже собирался стукнуть кулаком по столу, но тут Пабло мягко взял его за руку и отвел в сторонку.
Трое молодых людей о чем-то пошептались в уголке, а затем незаметно выскользнули из здания полиции.
Участковый опять углубился в заполнение протоколов.
— Какие несознательные граждане, — сокрушался он с несокрушимым сознанием собственной правоты. — В борьбе с преступностью главное что? Порядок!
Старенький падре Игнасио решился.
Сегодня впервые в жизни он станет клятвопреступником.
Он выдаст тайну исповеди, чтобы спасти жизнь своим молоденьким прихожанкам-близнецам.
Прямо в своей черной сутане семенил он маленькими торопливыми шажками в сторону полицейского участка.
Войдя туда, он увидел несколько человек, возбужденно пытающихся что-то доказать дежурному инспектору.
Падре сел на стул у стены и стал смиренно дожидаться своей очереди, шепча молитвы.
Кике и Чучо никакой выпивки, естественно, не нашли — ее просто-напросто не было. Но бандиты во всем винили Дульсе и Лус, так как им надо было на ком-то сорвать злобу.
Кике раздражало, что девушки все время продолжают держаться за руки, точно сросшись друг с другом. Он сгреб в свой огромный кулачище два тоненьких девичьих запястья и сжал их так, что суставы хрустнули.
Лус невольно вскрикнула, ища защиты:
— Эдуардо!
Ответа, естественно, не последовало. Девушки мощно оглядывались.
— Кого это она зовет, Кике? — почесал узкую впалую грудь Чучо. — Уж не твоего ли братишку?
Кике усмехнулся:
— Наверное. Он всегда вступается за женщин. Такое у него хобби. Только, барышня, к твоему сведению, его зовут Мигелем, а не Эдуардо. Могла бы и выучить имя своего защитника.
Чучо захихикал:
— Учи не учи, это бесполезно. Он уже далеко — тю-тю! Так что вы, бедняжки, тут совсем одни.
А девушки уже и так поняли, что они одни-одинешенъки перед лицом грозной опасности. Эдуардо исчез, улизнул. Он предал их.
— Как мы с ними поступим, Кике? — осведомился Чучо.
Но Кике отлично знал: до приказа Альваро Манкони пленницы неприкосновенны. Скорей бы поступил этот приказ! У него уже чесались руки, его терзало кровожадное желание поизмываться над жертвами.
Но поиздеваться ведь можно разными способами. Например, запугивая. Как приятно видеть, когда человек перед тобой бледнеет и трясется от страха!
Он достал из кармана миниатюрный радиотелефон новейшей конструкции:
— Посмотрите на эту штуковину, барышни. Красивая, правда? Радиотелефончик. У одного человека — назовем его шефом - есть такой же. В любую минуту этот человек может поднести его к губам и приказать: Кике, пора! Девчонок — убрать. И тогда вы услышите такое нежненькое, приятное «пиф-паф»! Это будет последнее, что вы услышите, барышни!
Мигель свистнул — Чирино, точно привидение, возник из-за массивной колоннады, обрамлявшей древнюю пирамиду.
Жан-Пьер уже голосовал на шоссе, останавливая небольшой грузовичок.
Пабло закинул в кузов большой мешок опилок. Затем туда же легко запрыгнул конь и залезли сами мужчины.
Грузовичок довез их до автобусного кольца и укатил восвояси. Жан-Пьер, Пабло и Мигель Сантасилья стояли у начала тропы, которая вела к месту заточения сестер-близнецов.