— Нет, знаешь, Дульсе, для вечера лучше что-нибудь торжественное, — возражала Лус. — Я надену свое бирюзовое платье, а ты...
— Может быть, черное? Оно красивое.
— Да, но Рауль и Лукас его уже видели. Надень лучше то белое, которое тебе мама подарила перед отъездом.
— А тебе не кажется, что оно слишком облегающее. И вырез очень большой.
— Наоборот, для вечера это как раз то, что нужно.
В таких разговорах прошла часть дня. После обеда девушки решили позвонить домой родителям.
Трубку взяла тетя Кандида. Можно было подумать, что она просто дежурила у телефона.
— Лусита, солнце мое. Твоя старая тетушка желает тебе счастливого дня рождения. А Дульсита с тобой?
— Конечно, тетя Кандида. Я ей через минутку передам трубку.
— Как же вы там, деточки мои? Наверно, скучаете по дому.
— Да все хорошо, тетя Кандида. Мы не скучаем, у нас тут появились знакомые.
В голосе тети Кандиды появились тревожные нотки.
— Лусита, а вы уверены, что это порядочные люди? На курортах надо быть особенно разборчивыми.
— Ну конечно, тетя Кандида. Мы помним все твои советы, — сказала Лус, скорчив в то же время выразительную гримасу, предназначенную Дульсе.
Но тетя Кандида уже требовала позвать к телефону другую племянницу.
— Дульсита, девочка моя. — В голосе тетки явно слышались слезы. — У меня сердце разрывается, как подумаю, что в такой день вы вдали от дома. — Всхлипывания в трубке стали отчетливее.
— Ну что ты, тетя, — испуганным голосом сказала Дульсе. — Ведь так все хорошо. Мы здесь купаемся, загораем, я рисую.
— Надеюсь, вы не заплываете далеко, Дульсита. Помни, что там сильный прибой, и это может быть опасно.
— Ну конечно, тетя Кандида. Мы плаваем только вдоль берега, — сказала Дульсе.
— Про подарки скажи, — шепотом подсказала Лус.
— Тетя Кандида, скажи Эрлинде, маме и всем, что мы уже обновили ваши подарки. И юбку, и браслеты, и все очень подошло.
— Ну конечно, мои милые, вас побаловали. Ну, целую вас, а то ваша мамочка уже в нетерпении.
Трубку взяла Роза и, конечно, еще раз стала поздравлять дочек от себя и от Рикардо.
— Мамочка, — сказала Дульсе. — Большое спасибо тебе и папе, что вы нас сюда отпустили. Море такое великолепное, у меня просто слов не хватает. Так красиво! Такие краски!
Лус отобрала у нее телефонную трубку.
— Мамочка, мы так благодарны тебе и папе. Здесь так здорово! Мама, здесь такие интересные мальчики! И мы сегодня идем в такой потрясающий ресторан!
— Но вы смотрите, девочки, будьте благоразумны, — сказала Роза в некоторой растерянности. Внутренний голос подсказывал ей, что давать такие советы по телефону вряд ли самый эффективный способ воспитания.
Трубку опять взяла Дульсе.
— Мамочка, мы ведем себя очень хорошо, и мы очень осторожны. Гостиница прекрасная, большое спасибо папе.
— Скажи, что кормят прекрасно, — подсказала Лус.
— Ас Лаурой вы уже виделись? — спросила Роза.
— Да, тетя Лаура сегодня была и принесла нам замечательные подарки. Вам привет передала, — сказала Дульсе.
Разговор продолжался в таком духе еще некоторое время. Рикардо предпочел не перебивать женщин, благоразумно решив, что ему все равно будет все пересказано в мельчайших подробностях. Роза, Кандида, а потом и Томаса никак не хотели заканчивать разговор, выспрашивая у своих любимиц все новые подробности их поездки.
Наконец Роза сказала:
— Ну ладно, будем ждать вашего звонка завтра. Желаем вам хорошо повеселиться, и помните, что мы думаем о вас каждую минуту.
Повесив трубку, Лус и Дульсе еще некоторое время находились под впечатлением разговора с родными.
— Все-таки отличные у нас родители, — сказала Дульсе.
— Да, повезло нам, — отозвалась Лус. — Помнишь, как еще в школе нам многие завидовали.
— Конечно, помню. Мои подруги до сих пор удивляются, какая у нас мама и как она все понимает.
— Это потому, что мы примерные дочки, — с мудрым видом произнесла Лус. — А вот как начнутся у нас проблемы, неизвестно, что они все запоют.
— Ты иногда так себя ведешь, как будто сама ищешь приключений, — сказала Дульсе, критически оглядывая сестру.
— Ты не понимаешь, Дульсита, - сказала Лус важным голосом, — что я артистическая натура. А наш преподаватель драматического мастерства в консерватории говорила, что насущная потребность каждого артиста — самому испытать всю гамму человеческих переживаний.
— Ну и ну, — сказала Дульсе и хмыкнула. — Почему-то дон Клементе нам ничего подобного не говорил. Он говорит, что хороший артист — это прежде всего каждодневный труд.