Из мира волшебных сказок мы были возвращены к действительности внезапным появлением миссис Бигэм Чартерис.
В руке у нее был пухлый сверток. Она села, швырнув его рядом с собой, и отрывисто попросила передать сверток капитану Карслейку.
— По-моему, он у себя в конторе, — начал было я, но она меня перебила:
— Я знаю… просто не хочу туда идти. Нет настроения видеть эту женщину.
Лично у меня никогда не было настроения видеть миссис Карслейк, однако я понял, что за возбужденно-резкой манерой миссис Бигэм Чартерис скрывается что-то большее, нежели неприязнь.
Изабелла тоже это почувствовала.
— Что-то случилось, тетя Мод?
Лицо миссис Бигэм Чартерис сохраняло непреклонную суровость. Сухо, резко она произнесла:
— Люсинду переехала машина.
Люсиндой звали коричневого спаниеля, собаку, к которой миссис Бигэм Чартерис была страстно привязана.
— На набережной, — продолжала она еще более отрывисто и резко. Холодный, ледяной взгляд ее удержал меня от выражения сочувствия. — Кто-то из этих проклятых туристов… на большой скорости… даже не остановился… Пойдем, Изабелла… Мы должны идти домой.
Я не стал предлагать им ни чая, ни моральной поддержки.
— Где Люси? — спросила Изабелла.
— Ее отнесли к Бартам. Мне помог майор Гэбриэл. Он был очень добр.
Как я узнал позже, Гэбриэл появился в конце набережной, когда Люсинда, жалобно скуля, лежала на дороге, а миссис Бигэм Чартерис стояла около нее на коленях. Гэбриэл тоже опустился на колени рядом с ней и быстро и ловко ощупал тело собаки.
— Задние ноги парализованы, — сказал он. — Могут быть внутренние повреждения. Нужен ветеринар.
— Я всегда пользуюсь услугами Джонсона из Полутона. Он чудесный доктор. Но это очень далеко.
Гэбриэл кивнул.
— Кто лучший ветеринар в Сент-Лу? — спросил он.
— Джеймс Барт. Он очень знающий, но такой грубиян. Я бы никогда не доверила ему собаку. К тому же он пьяница. Но Барт живет близко. Лучше отнести Люси туда. Осторожнее!.. Она может укусить.
— Меня не укусит, — уверенно сказал Гэбриэл и, ласково приговаривая: «Все хорошо, дружище, все хорошо», стал осторожно подсовывать руки под собаку.
Собралась толпа: мальчишки, рыбаки, женщины с хозяйственными сумками. Каждый выражал сочувствие и что-то советовал.
— Ты молодчина, Люси, молодчина, — отрывисто повторяла миссис Бигэм Чартерис. — Вы очень добры, — сказала она Гэбриэлу. — Дом Бартов сразу за углом, на Уэстерн-Плейс.
Это был викторианский, крытый шифером дом с потертой медной табличкой на калитке.
Дверь открыла довольно миловидная женщина, лет двадцати восьми. Это была миссис Барт. Она сразу узнала посетительницу.
— О, миссис Бигэм Чартерис, как жаль! Моего мужа сейчас нет. И помощника тоже…
— Когда он вернется?
— Я думаю, мистер Барт будет с минуты на минуту. Его приемные часы с девяти до десяти или с четырнадцати до пятнадцати, но я уверена, он сделает все, что может. Что случилось с собакой? Ее переехала машина?
— Да, только что…
— Ужасно, не правда ли? Они ездят на такой скорости! Отнесите, пожалуйста, собаку в приемную.
Она говорила тихим, несколько преувеличенно благовоспитанным голосом. Миссис Бигэм Чартерис стояла около Люсинды и тихонько гладила ее, не обращая внимания на Милли Барт, — а та продолжала сочувственно и смущенно лепетать ненужные слова.
Наконец она сказала, что позвонит на ферму Лоуэр-Грейндж и узнает, там ли мистер Барт. Телефон был в передней. Гэбриэл вышел вслед за хозяйкой, оставив миссис Бигэм Чартерис с ее горем и несчастной собакой. Гэбриэл был человеком понятливым.
Миссис Барт набрала номер, узнала ответивший ей голос.
— Алло! Миссис Уидцен? Это миссис Барт. Скажите, мистер Барт не у вас? Да, если можно..
Последовала пауза, и Гэбриэл, наблюдавший за миссис Барт, заметил, как она вздрогнула и покраснела. Голос ее изменился, стал робким и виноватым:
— Извини, Джим. Нет, конечно…
Гэбриэл слышал голос Барта, хотя слов не различал. Голос был властный и неприятный.
— Миссис Бигэм Чартерис… из замка… — Милли Барт говорила еще более робко, будто извинялась. — Ее собаку… переехала машина. Да, сейчас миссис Чартерис здесь.
Милли снова вспыхнула и положила трубку, но Гэбриэл успел услышать злой голос с другого конца: «Дура, почему ты сразу не сказала?»
Возникла неловкая пауза, Гэбриэлу стало жаль миссис Барт, миловидную, кроткую маленькую женщину, запуганную мужем.