— Очень хорошо, что вы так стараетесь помочь, миссис Барт, — заговорил он искренне и дружелюбно. — Вы очень славная, — и улыбнулся.
— О, не стоит говорить об этом, майор Гэбриэл! Вы ведь майор Гэбриэл, не правда ли? — Миссис Барт была немного взволнована тем, что он появился в ее доме. — Я была на днях на вашей встрече с избирателями.
— Очень любезно с вашей стороны, миссис Барт.
— И я надеюсь, что вас изберут… я в этом уверена. И уж конечно, всем страшно надоел мистер Уилбрехэм. К тому же, знаете ли, он и не здешний. Он не корнуоллец.
— Так я ведь тоже не корнуоллец!
— О-о! Вы…
Миссис Барт восторженно смотрела на Гэбриэла. Глаза у нее были карие, выразительные, чем-то напоминавшие глаза Люсинды. И темные волосы — прелестные каштановые волосы. Губы полураскрылись… Она смотрела на Джона Гэбриэла, но видела его не здесь… Он представлялся ей где-то на поле боя. Пустыня… зной… выстрелы… кровь… Шатаясь, он бредет по открытому пространству… Как в кинофильме, который она смотрела на прошлой неделе.
Майор так естественен… так добр… так прост!
Гэбриэл старался занять ее разговором. Ему очень не хотелось, чтобы она вернулась в приемную и беспокоила бедную старуху, которая хотела остаться наедине со своей собакой. К тому же, он был почти уверен, что Люсинде конец. Жаль, хорошая псина, не старше трех-четырех лет. Миссис Барт — славная женщина, но она захочет выразить сочувствие. Будет говорить и говорить… о том, как мчатся на бешеной скорости машины, сколько собак погибает каждый год, какой хорошей была Люсинда… и не хочет ли миссис Чартерис чашку чаю?..
Зная это, Джон Гэбриэл продолжал беседовать с Милли Барт, заставляя ее смеяться, так что виднелись хорошенькие зубки и симпатичные ямочки на щеках. Женщина выглядела оживленной, почти одухотворенной, когда дверь неожиданно распахнулась и порог переступил коренастый мужчина в брюках для верховой езды.
Гэбриэл с удивлением увидел, как вздрогнула и съежилась жена Барта.
— О Джим!.. Вот и ты!.. — нервно воскликнула она. — Это майор Гэбриэл.
Джеймс Барт резко кивнул, а жена его продолжала говорить:
— Миссис Чартерис в приемной… с собакой…
— Почему ты не оставила там только собаку? Миссис Чартерис незачем было пускать! У тебя никогда не было ни капли соображения!
— Попросить миссис Чартерис?..
— Я сам все сделаю.
Оттолкнув ее в сторону, он прошел в приемную.
Милли Барт смигнула набежавшие на глаза слезы и поспешила предложить майору Гэбриэлу чашку чаю.
Гэбриэл счел ее мужа грубой скотиной и, не желая добавлять огорчений миссис Барт, принял ее предложение.
Так все и началось.
Глава 10
Кажется, на следующий день, а может быть, день спустя Тереза привела миссис Барт в мою гостиную.
— Это Хью, мой деверь. Хью, это миссис Барт. Она любезно предложила нам свою помощь.
«Нам» относилось не к семье, а к консервативной партии вообще.
Я посмотрел на Терезу. Она и бровью не повела. Миссис Барт сразу окинула меня добрым, полным сочувствия взглядом. Если мне и случалось порой испытывать приступы жалости к самому себе, то данный момент был для этого более чем подходящим: против живого искреннего сочувствия в карих глазах миссис Барт я был совершенно беззащитен. К тому же Тереза вышла из комнаты, самым низким образом лишив меня поддержки.
Миссис Барт села около меня и приготовилась поболтать. Оправившись от смущения и острого ощущения боли — будто прикоснулись к незаживающей ране, — я вынужден был признать, что миссис Барт славная женщина.
— Я понимаю, все мы Должны действовать… Сделать все возможное для выборов, — между тем говорила она. — Конечно, я не так умна, чтобы вести беседы с людьми, но я уже говорила миссис Норрис, если найдется какая-нибудь канцелярская работа или понадобится разносить листовки, это я смогу сделать. Мистер Гэбриэл на собрании так чудесно говорил об участии женщин! Это заставило меня почувствовать, что до сих пор я была ужасно пассивна. Он замечательный оратор, не правда ли? О-о! Я забыла… Вы, наверное, не были…
Она в растерянности смотрела на меня. Огорчение от допущенной ею неловкости растрогало меня, и пришлось прийти к ней на помощь.
— Я слышал его самое первое выступление. Он, безусловно, производит впечатление.
Миссис Барт не уловила иронии в моем тоне.
— По-моему, он великолепен!
— Как раз это он… Гм!.. Мы и хотели бы, чтобы все так думали.