— Такое может случиться, — задумчиво произнесла Тереза, — но подобный поступок его и погубит.
Через несколько дней мне вспомнилось это замечание Терезы.
Глава 13
Следующим волнующим событием местного масштаба было праздничное мероприятие, организованное «Женским институтом».
Оно должно было проводиться, как и все подобные мероприятия, в Длинном Амбаре Полнорт-хауса. Как я понял, Длинный Амбар был достопримечательностью Сент-Лу. Энтузиасты и любители старины буквально пожирали его глазами; его измеряли, фотографировали; о нем писали. В Сент-Лу Длинный Амбар считался почти общественным достоянием, и обитатели графства чрезвычайно им гордились.
За два дня до мероприятия наблюдалась усиленная активность; организаторы празднества то и дело сновали взад-вперед.
Я, к счастью, был изолирован от основного дамского потока, но Тереза, желая меня развлечь, время от времени рекомендовала моему вниманию особо интересные экземпляры. Так как она знала, что я симпатизирую Милли Барт, то Милли стала частой посетительницей моей гостиной, и мы вместе выполняли разнообразные задания, надписывали пригласительные билеты и склеивали украшения для зала.
Как раз в то время, когда мы были заняты подобной работой, я и услышал историю жизни Милли Барт. Ведь по откровенно грубому определению Джона Гэбриэла, мое существование оправдано лишь в качестве некоего приемного устройства, постоянно готового выслушать всех желающих. Не способный ни на что другое, на это я все еще годился.
Милли Барт говорила со мной без тени смущения — так журчит про себя лесной ручеек, — причем большей частью о майоре Гэбриэле, ничуть не скрывая собственного преклонения перед героем.
— Что мне кажется в нем особенно замечательным, капитан Норрис, так это его доброта. Я хочу сказать… он так занят, ему приходится выполнять столько важных дел, и все-таки он находит время с каждым поговорить. И у него такая славная манера подшучивать. Я никогда не встречала никого, похожего на майора Гэбриэла.
— В этом вы, пожалуй, правы, — заметил я.
— При таких выдающихся военных заслугах он ничуть не зазнался и так же мил со мной, как и с кем-нибудь значительным. Он со всеми мил — ни о ком не забудет: помнит, чьи сыновья были убиты или служат теперь где-то в Бирме или еще в каком-нибудь ужасном месте И он всегда найдет что сказать и умеет подбодрить и рассмешить людей. Не знаю, как ему это удается.
— Наверное, он читал стихотворение «Если…» Киплинга[65],— сухо заметил я.
— Да! И, знаете, я уверена, что у майора Гэбриэла, как ни у кого другого, «каждая неумолимая минута равна шестидесяти секундам нужных дел»[66].
— Пожалуй, у него она скорее равна ста двадцати секундам, — сказал я. — Шестидесяти секунд Гэбриэлу явно не хватает.
— Мне хотелось бы лучше разбираться в политике… — задумчиво произнесла Милли. — Я прочитала все брошюры, но все равно не могу убеждать и уговаривать людей голосовать. Понимаете, я не могу ответить на вопросы, которые они задают.
— О! Все это дело привычки, — успокоил я ее. — К тому же выпрашивать голоса перед выборами, по-моему, неэтично.
Она смотрела на меня не понимая.
— Нельзя пытаться заставить людей голосовать против их убеждений, — объяснил я.
— О!.. Да, я, кажется, поняла, что вы имеете в виду. Но мы ведь в самом деле считаем, что консерваторы — единственные, кто может покончить с войной и установить справедливый мир. Разве не так?
— Миссис Барт! Вы просто великолепный маленький тори! Вы так и говорите, когда беседуете с избирателями?
Она покраснела.
— Нет. Я слишком мало знаю, чтобы вести разговор о политике. Но я могу сказать, какой замечательный человек майор Гэбриэл… какой искренний… и что именно такие, как он, важны для будущего страны.
«Ну что же, — подумал я, — как раз то, что нужно Гэбриэлу». Я посмотрел на вспыхнувшее серьезное лицо Милли с сияющими карими глазами и невольно подумал, не было ли тут чего-то большего, чем преклонение перед героем.
Словно отвечая на мою невысказанную мысль, Милли нахмурилась.
— Джим считает меня ужасной дурой, — сказала она.
— В самом деле? Почему?
— Он считает, будто я такая глупая, что ничего не смогу понять в политике… что все это вообще чепуха. И еще он говорит, что я совсем не могу быть полезной и если буду беседовать о людьми, то все, с кем я поговорю, скорее всего проголосуют за кандидата от противоположной партии. Как вы думаете, капитан Норрис, это правда?
65
Киплинг Джозеф Редьярд (1865–1936) — английский поэт и прозаик, лауреат Нобелевской премии (1907).