Вот он тот сказочный монстр, что должен внушать трепет незадачливым путешественникам и наводить ужас на мирных крестьян! Каринка даже взвизгнула от восторга, настолько странный дом повторял её детские фантазии и представленья. Не слишком задумываясь о нормах приличия, собственной усталости, ноющей спине и ужасной подстерегающей на каждом шагу опасности, девочка захлопала в ладоши и опрометью бросилась вниз по дорожке.
Кирх попытался перехватить её за край рубашки, но не успел даже руку высвободить: охраняемая уже неслась неизвестно куда, как малый ребёнок. Невурлоки слаженно закатили глаза и благоразумно сдержались от крепких выражений в адрес их славного задания. Лоран в меньшей степени оценил выходку девочки и, прислонив к собрату ещё и свой груз, побежал следом, чтоб если не остановить беглянку от опрометчивых действий, то хотя бы не дать ей с разгона врезаться в каменную стену дома, потому что коварная дорожка резка заворачивала возле крыльца.
- Это же, это, - задыхаясь от бега и восторга, залепетала Каринка, дёргая за рукав измазанного и немного чумного Лорана.
Невурлок так спешил с помощью, что, в отличие от охраняемой, не только не успел затормозить вовремя, но и вывернул из земли, падая, несколько кругляшей. Теперь в волос Лорана ручейками стекали потоки грязи, а на одежду смотреть без слёз было просто нельзя. Юную Корсач это нисколько не смущало, и она готова была волочь мужчину дальше на осмотр этого сказочного сооружения, если бы могла сдвинуть с места.
Так что остаток дня прошёл для воодушевлённой новым пристанищем девочки в круговерти волшебных и совершенно невероятных штук, мест и приспособлений, наполнявших домик для рыбаков. Она то и дело бегала по дрожащему мосту к живому остову и притаскивала очередное открытие на опознание более терпеливому Кирху, поскольку измученный её вопросами Лоран к вечеру просто перестал на неё реагировать. Перед мужчиной стояли более важные и менее увлекательные задачи: размещение раненого и оказание ему посильной помощи, поиск дров и домашней утвари, прочистка дымохода. Из Кирха в этом получился весьма неказистый помощник: мужчина сам едва держался на ногах и его сил хватало ровно на столько, чтоб наскоро убрать единственную комнату и разложить вещи. Если бы не постоянные расспросы неугомонной девочки, он вполне мог бы лишиться сознания и степенно свалиться на ларь возле Владомира. Командир в себя приходить отказывался.
Тихий утробный вой среди ночи разбудил Каринку. Она едва успела заснуть и потому, наверное, единственная услышала его. Невурлоки давно уже наслаждались снами на своих лежанках, а молодой офицер продолжал прибывать без сознания. Девочка же долго ворочалась и не могла свыкнуться с тотальной несправедливостью мироздания и гроллинского сообщества. По её личным представлениям, воины обязаны были уступить единственное относительно пригодное и достаточно широкое место для сна благородной девушке, а не размещать на широком деревянном ларе Владомира. Командир был и так ранен, поэтому вполне мог помучиться и на полу, уступив место девочке прямо подходящей по росту для такого лежбища. Второе по значимости и, наверное, первое по теплу место для сна занял Кирх. Мужчина растянулся на огромной неведомой Каринке конструкции из глины и камня, в которой Лоран подогревал остатки пищи и которая сейчас была удивительно тепла и заманчива. Так же неплоха была широкая лавка у дверей, но на ней уже спал второй невурлок, сбив себе из хозяйской соломы подобие подушки. Девочке же досталась узенькая шаткая скамейка аккурат по центру комнаты в отдалении как от обеих дверей, так и от каменной конструкции. Во многом именно это стало причиной тому, что Каринаррия Корсач рано отправилась спать и очень долго симулировала в гордом отстранении от невурлоков, ещё о чём-то разговаривающих.
Однако были у девочки и другие поводы для волнения и бессонницы. Лишившись такого надёжного и несокрушимого, в глазах девочки защитника, как Люпин, Карина остро ощутила нехватку общения и чувства защищённости. Ей волей неволей приходилось полагаться на подозрительных невурлоков с их странной манерой общаться жестами, ужасными красными глазами на бледном лице и тяжёлыми изучающими взглядами. Она никак не могла отделаться от ощущения, что в любой момент голос может прокаркать очередную гадость и один из них тут же выщерится в оскале, выпустит когти и бросится пожирать безвольного Владомира. Юноша был ещё одним её опасением, ведь он мог, если верить легенде, в любой момент обернуться монстром после такого укуса, и уже спящих невурлоков пришлось бы жалеть. Одним словом, по подсчётам Каринки, она в любом случае лишалась последней защиты в этом ужасном лесу и вынуждена была бы в одиночку отправиться в Дуботолку к жениху...Последняя мысль оказалась самой тяжёлой и окончательно отогнала обрывки дрёмы. Перспектива снова оказаться запертой в замке, хоть и манила посулами нормальной кровати, всё же не прельщала её даже после всех неудач и злоключений.
Девочка решительно поднялась и, разувшись для уменьшения шума, начала расхаживать по комнате. Было очень темно, и она несколько раз звучно сшибала то ногой, то боком какую-нибудь часть инвентаря. Лоран и Кирх оставляли без внимания даже такой дребезг, чем окончательно уверили Карину в своей некомпетентности. Взбудораженная ещё и этим, девочка хотела выйти на улицу, чтоб подышать свежим воздухом, но дверь оказалась плотно закрыта и словно подпёрта с наружи чем-то тяжёлым. Тяжёлые и ужасные мысли (одна хуже другой) с удвоенной силой начали подкрадываться к несчастной жертве. Она, охваченная плохими предчувствиями, уже забыла и про свои прежние опасение, и про подозрительный вой за окном и про желание покинуть дом по веским причинам. Удушающая темнота окружала и воровато подкрадывалась к ногам, крадучись коварным хищником, грозилась поглотить целиком ту единственную живую точку в своём логове.
- Ай, - невольно вскрикнула девочка, когда что-то горячее коснулась её запястья во время захода на очередной круг по комнате.
Каринка настороженно вытянула вперёд руки и начала судорожно ощупывать странный источник тепла. Он был мягким, дрожащим и очень горячим. А ещё живым и стонущим. Девочка наклонилась к стонущему нечто и осторожно положила ладони на виски. По пальцам побежали волны боли и ужаса, томящиеся под кожей бредившего и сражавшегося сознания. Несущаяся по венам, бурлящая в теле, сочащаяся с потом влага говорила ей так много о состоянии беспутного юноши. Он не метался в бреду лишь потому, что метаться не было сил в утомлённом ранами и походом теле. Боль и страдания переполняли его, но юноша не кричал. Это настолько растрогало девочку, что она, едва справившись с навернувшимися на глаза слезами, бросилась к ещё тлевшим в лежанке Кирха углям и разожгла пучок веток, отложенных Лораном.
Всполох осторожного пламени вырвал у темноты кусок зыбкого тёплого пространства и разом преобразил комнату, сделав её густой и бархатистой. Словно глаза открылись. Вот её перевёрнутая лавка, вот шаткий стол у окна, вот сладко спит Лоран в своей неизменной детской манере, вот ларь, вот... Вознесённая доблестным порывом сочувствия чужому отчаянному героизму, Каринка чудом удержалась, чтоб не запустить своим импровизированным факелом в предположительный источник героизма. Владомир терпел мучения не из-за избытка самоотверженности, а потому что уставший и злой на весь свет Лоран завязал командиру рот шейным платком и прикрутил ноги к крышке ларя, чтобы юноша, придя в себя, не перебудил остальных.
Такого коварства со стороны объекта появившегося было сочувствия Каринка не ожидала. Однако Владомир, хоть и был лишён возможности умереть достойно, действительно страдал, и девочка без былого воодушевления сделала ему компресс из хозяйской тряпки. Она была дочерью своей матери, поэтому не допустила себе даже мысль, что можно лечь спать, когда рядом в бреду мечется живая душа. Первое время девочка сидела возле раненого, но скоро убедилась, что легче от этого юноше не станет, и перебралась за более удобный стол.
Потрескивающий источник света убаюкивал и наводил на приятные тягучие мысли, закручивающиеся вокруг событий прошедшего дня. Девочка несколько раз пыталась от них избавиться, но это не принесло результата и пришлось по новой вспоминать и разговор на поляне, и нападение монстра, и странные посвистывающие голоса из островного домика, принятые девочкой за перетолки речных потоков. Что-то было здесь не так и это не так не давало ей покоя. Она каждой клеточкой ощущала, что разгадка того, что голос смог добраться до Люпина скрывается в ночном инциденте. Каринке казалось, что ещё чуть-чуть, и она обо всём догадается, если только вода возле Владомира перестанет стонать. Только парню становилось всё хуже.