Выбрать главу

— А, мужественные рыцари или чаровники, уничтожающие монстров?

— Они где-то в са-а-амом конце, после крепких здоровых мужчин.

— Но это же не честно, — не сдержалась от возмущения Каринка, — они должны быть первыми, как самый жуткий враг и потому самый почётный трофей!

— Оборотни не люди, барышня, — мужчина задорно щёлкнул девочку по носу, от чего гневно серьёзное выражение лица исчезло. — Они твари, полные коварства, живущие своими законами и паразитирующие на нас. Они постараются не попадаться на глаза хорошим воинам, чтоб спасти свою шкуру, они нападут на слабейшего, чтоб получить наверняка. Для них ранее строили резервации, и это было самым разумным, ведь такие твари нужны меж людей, как вечный бузун невидимого погонщика. Некоторые из них стараются контролировать себя, только это бред, и монстр проявится рано или поздно и попытается отхватить жертву поприятнее.

— Это не правильно, — упрямо покачала головой девочка. — Не правильно, что они получают больше сил, прилагая меньше усилий. Добыча и вознаграждение должны соответствовать друг другу.

Лоран мягко улыбнулся, поднялся со скамейки и погладил охраняемую по голове:

— Когда ты будешь писать законы мирозданья, у тебя оборотни будут с магами сражаться. А до тех пор не вздумай чудить и пытаться среди ночи пробраться сквозь наши барьеры.

Ещё долго Каринария Корсач не могла прийти в себя от услышанного. Если ранее она и имела отдалённое представление об оборотнях из отцовских дневников и старинных книг, то теперь поняла, насколько оно отдалено на самом деле. Её охватили сомнение и угрызения совести. Первые порождались обилием совсем нелепых и несуразных догадок по соотнесению известного и нового об ужасных существах из Тёмного Бора. Вторые странным предположением, что добрый и простодушный Люпин, который, наверняка не относился к числу мизантропов-людоедов, озверел, почуяв не самые радужные дни в жизни любой девушки.

"Это опять всё из-за меня! Он сейчас, конечно, снова вернулся в свой образ и очень раскаивается. Люпин сейчас где-то страдает один, ищет нас. А эти гроллины совсем не хотят помочь сослуживцу. Откуда в них столько злобы? Он же ничего плохого не сделал! Даже Владька не пострадал сильно. Как можно срывать зло на том, кто и без того ущербен?! Это бесчеловечно. Он сейчас скитается где-то…. Если он сейчас не ест, то наверняка голоден. А ведь он почти не ужинал тогда вечером и завтрак свой отложил из-за отсутствия аппетита. А после такого перехода, раненый, он же умирает от голода! Это ужасно, нужно, чтоб он поскорее нашёл нас, пока не умер совсем…"

Каринка подхватилась с места и, не раздумывая боле ни минуты, выбежала из дому. Для выполнения ответственной миссии маяка, она выбрала самый кончик языка-дорожки, что вела к дому-ящерице и присела на трухлявый пенёк, так чтоб одновременно быть хорошо видной и в доме и из поля. Она вовсе не опасалась оборотня, который вполне мог и не стать обратно человеком, а значит, всё ещё жаждать её крови. Значит поблизости бродил странный монстр, неведомый и, возможно, не уступающий охотнику. Это было, безусловно, опасно, и потому вдвойне самоотверженно, что не могло не радовать жаждущую подвигов душу юной Корсач. Поэтому место её героического ожидания и должно было быть хорошо видным из хижины, чтоб никто из гроллинов не вздумал идти её искать и тем самым не мог спугнуть, и ещё чего доброго ранить Люпина. Каринка была уверенна, что только такое ожидание, преодоление всех страхов и сомнений способно подвигнуть мужчину раскаяться и безбоязненно вернуться к сослуживцам.

— Во что бы то ни стало я дождусь его, — очень торжественно и героически дума Каринка, стоя на неласковом ветру в одной рубашке и чувствуя, как загадочные руны в кармане, если не греют, то придают уверенности.

Только постепенно первый порыв обоснованного высшими побуждениями мазохизма прошёл, и великие душеспасительные мысли и клятвы сменились более будничными раздумьями. Казалось бы, в уединении и отдалении от охотника ей стоило бы вдуматься в странный сон и все предыдущие угрозы ужасного голоса, соотнести их со случившимся и познать, как голос умудрялся совершать нападения на их отряд и насылать своих прислужников. Только сероватые облака вальяжно тянулись по небу, последние травы танцевали на ветру, а диковинные деревья сплетали из своих верхушек живое рябоватое покрывало леса, вторящее этому танцу. Даже не особенно музыкальная, по заверению всех наставников, натура девочки прониклась обшей мелодией засыпающей природы. Поэтому и думалось девочке больше о доме, старых гобеленах с высоким народом, уже наверняка проданных матушкой, клумбе возле беседки, новых бусах горничной и отчего-то сдобных пирогах с мёдом и айвовым вареньем, что изредка готовились во время больших религиозных праздников прямо на площади и так замечательно пахли.

Время шло или точнее несказанно медленно перетаскивало ноги из прошлого мгновения в будущее, и Карине наскучили даже приятные сердцу воспоминания. Тогда девочка начала лепить из облаков плюшевые игрушки, помогая себе то воображением, то водяными парами. Небо постепенно заволакивало плывущими с востока щенками, человечками, птичками и котятами с запахом пепла.

— И чем это мы занимаемся? — приятный голос Лорана заставил девочку встрепенуться, и будущий портрет стражника поплыл в мир с одним ухом.

Девочка даже не заметила, что уже давно лежит под пнём и, закинув руки за голову, носком сапога вычерчивает абрисы небесных каракуль. Мужчине же удалось так мягко подкрасться к охраняемой, что Каринке сперва показалось, будто с ней заговорил сам пень.

— Ой, — девочка невольно подскочила. — А я тут Люпина жду.

— Совсем рехнулась?! — ответ охраняемой настолько превзошёл все ожидания мужчины, что он невольно перешёл к манере поведения молодого офицера.

— Нет, — вытянувшееся лицо невурлока не смутило её. — Он ведь обязательно должен вернуться, если чует меня. Так он сможет найти дорогу к нам. Я подожду, когда он придёт.

Лорану не сразу удалось справиться с удивлением и раздражением, только мужчина вернул себе привычное доброжелательное выражение и даже усмехнулся:

— Никак не могу понять женскую логику. Если тебя хотят съесть, то лучше стоять и ждать своего убийцу на видном месте…

— Здесь нет ничего странного, Лоран. Люпину необходим ориентир, чтоб найти нас и вернуться.

— А вернувшись, съесть тебя? — невурлок поднялся и протянул девочке руку. — Барышня, это не человек, это оборотень. Он не будет умиляться тому, как благородно с твоей стороны было облегчить ему охоту. Он просто убьёт тебя. Пойдёмте.

— Нет, — девочка была непреклонна в своём решении, во многом из-за желания доказать мужчине, что не поддаётся его обаянию и уловкам. — Во-первых, ещё солнце не зашло. Если верить Вашим заверениям, охотиться Люпин пойдёт после заката и сейчас безопасно. Во-вторых, мне не нравиться такое предвзятое отношение к человеку, страдающему сложным расстройством души и тела. И, в-третьих, я уверенна, что каждое существо, кем бы оно ни было, в равной мере имеет право на ошибку, раскаянье и прощение. Любой имеет возможность надеяться, жить и любить. Любой может быть прощён за своё преступление…

— И даже вурлок? — глаза Лорана подозрительно блеснули красным огнём.

Каринария Корсач замялась, не зная, что ответить. Она ранее не думала, о том, что вурлоки имеют отношение к живым существам и потому даже не подозревала, что они могут испытывать человеческие чувства и раскаиваться в чём-либо. Лоран, видя её смятение, ушёл в хижину. Он ещё дважды возвращался уговаривать девочку не делать глупостей, но Карина была непреклонна. Поэтому в третий раз охраняемую без лишних слов просто сгребли в охапку и поволокли в укрытие на плече.

За день дом разительно преобразился стараниями гроллинов. Повсюду валялись тряпки и мокрая после стирки одежда. Местами виднелись подозрительные пятка масла и свежие зазубрины. На приступках печи, где лежал дремлющий Кирх, простирался целый бастион из различных баночек и горшочков. Самым приятным преображением был злющий Владомир в углу, чистивший фамильным кинжалом вялую картошку из каких-то невообразимых запасов рачительных рыбаков. А посреди комнаты из травы и дорожных покрывал был сооружён аккуратный, хоть и своеобразный лежак.