… кишка тонка… Ты, жалкая и глупая, ты больше не сможешь мне перечить, ты стала совсем ручной…
— Мне нет до тебя дела.
…неужели?…
Под отвратительное хихиканье, переходящее в подобие кашля Каринаррия набросила на плечи накидку с зелёными вензелями пансиона, проверила сохранность худенького кошелька, улыбнулась бледной, слегка заплаканной девушке в зеркале и вышла в холл, где, нарядившись в новую шляпку и алые ленты, её ожидала воспитанница. Сегодня юной Корсач очень не повезло в утренней жеребьёвке: она должна была в это выходное утро сопровождать дочь хозяина крупнейшей кожевенной мануфактуры на домашнее торжество в честь помолвки её старшего брата и наследника всего немалого производства. Состояния отца хватило, чтобы девочку, вопреки правилам пансиона отпустили раньше каникул за ограду, но не позволило привить дочери необходимых манер и вкуса. Поэтому молодая девушка едва не вываливалась из платья от нетерпения, предполагая, что за воротами пансиона её будет ожидать толпа поклонников и череда развлечений. В любом случае, именно это будет по возвращению рассказано пленённым подругам. У ворот ждала фамильная карета, что немало огорчило девочку, надеявшуюся на открытый экипаж и весёлый проезд через рыночные площади. Каринаррия подтолкнула сверстницу к ступенькам и одним хмурым взглядом пресекла всякие попытки торговаться за более весёлый транспорт. Модница активно изображала глубочайшее недовольство, что нисколько не заботило младшую наставницу. Та больше обратила внимание, что денёк выдался чрезвычайно солнечный для осени, что давало надежду на пару тёплых деньков и возможность ещё немного погулять по саду. Тишина осенней природы, неоценённая наставницами и воспитанницами сулила Корсач приятные минуты отдыха и умиротворения, которых точно не будет ближайший час.
Дом кожевенника располагался во втором кольце возле крупной площади, шумной, весёлой, заполненной циркачами и торговцами. Её легко было заметить по ярким флагам торговых колец и неизменному гулу. Словно рой пчёл, схватившись за трещотки, и бубенцы, носился над мостовой, и распевал песни на мёртвых языках. Девушка на миг представила, как переливаются лучи солнца на их крыльцах и раскачиваются маленькие серебряные колокольчики на чёрных бархатках, так, наверное, должна выглядеть свита какого-нибудь сказочного князька. Заслышав этот гул, Каринка заметно взбодрилась и перестала буравить недовольным взглядом непоседливую воспитанницу, норовящую вылезть в окно, крикнуть что-нибудь торговцам или распустить завязки корсета. Колёса забарабанили по крупным треугольным камням, отличавшим площади второго кольца. Мелкая тряска была уже не столь неприятной. До сладостных минут свободы оставалось совсем ничего, как карета резко остановилась и возница стал сдавать в бок.
— Что там, что? — засуетилась девушка.
— Присядьте и сохраняйте спокойствие, — придержала за подол платья едва не вывалившуюся в окно девушку Каринаррия. — Благородная дама не станет пялиться из окна.
Каринка специально зашторила окошко и про себя порадовалась, что девица не слишком сообразительная и в пылу собственной радости вряд ли сохранила способность к здравомыслию. В противном случае, удержать её в карете было бы невозможно и отряду гроллинов. Всем, кто прожил в столице больше месяца, хорошо известно, что в воскресный день ближе к полудню любая (кроме шестого и седьмого кольца, разумеется) улица и площадь становится небезопасной для транспорта и простых жителей. Причина тому самая что ни на есть государственная. Император Ивижец четверть века назад к превеликой радости жителей Долины после трёх упокоившихся жён обзавёлся Наследником. Наследник рос и мужал в тяжёлых условиях придворного быта и обнаружил, что из всех отцовских добрых качеств получил лишь упрямство и склонность к самоуправству. Воинских доблестей или политического мастерства ему досталось не густо, над чем будущий Император усердно работал в военном лагере к северу от столицы. Полк хоть и был отдан ему в командование, складывался исключительно из старых вояк, больше обучавших своего командира, нежели научавшихся у него. Юность быстро впитывает отвагу и вечно желает большего, вот и молодой Наследник буйно отрабатывал кавалерийские уменья, носясь с приближенным отрядом по улицам столицы. Это, конечно, тренировало молодого мужчину лучше долгих конных выездок по полям, но и значительно портило настрой местному населению. Хотя молодые дамы всех мастей и родов млели от восторга и, цепляясь друг другу в космы, лезли в первые ряды, чтоб помахать ручкой если не бравому Наследнику, что отдавал предпочтение обучению, то хотя бы его более любезным поплечникам. Воспитанницам пансиона такая привилегия не предоставлялась и юные девушки готовы были заложить все свои драгоценности, чтобы оказаться на месте последней нищенки.
Каринка прикрыла глаза: во всём есть плохое и хорошее. Плохое — сегодня будущий Император Ларсарец решил размяться в скачке с препятствиями раньше обычного; хорошее — её воспитанница этого не предполагала. Оставалось только ждать, когда проедет шумный кортеж и учтиво перекрытая местной стражей улица наконец-то снова заполнится народом. Главное, чтобы толпа не вопила слишком внятно, Гаррета была сильной девушкой, и Каринке вряд ли удалось бы удержать её так просто. Младшая наставница уже начала подумывать о магических способах связывания и лишения воли, про которые часто любил врать Владомир, хотя более действенным ей по-прежнему казался удар ботинком по затылку.
… расслабилась, — совсем не вовремя зашипел голос, отрывая от важного решения по сохранению жизни и целостности воспитанницы при пресечении попытки бегства, — думаешь, мои рабы молчат, мои рабы мне показывают. Ты же чувствуешь, чувствуешь, я буду с ними…
Девушка встрепенулась. Она прекрасно научилась разбираться, когда не стоит недооценивать хозяина скрипучего голоса. Среди людей она ощущала, по меньшей мере, десятерых потенциальных тадо в двадцати шагах, и, если найдётся ведун, что укажет на них своему хозяину, начнётся настоящая бойня. Бойня вроде той, что уничтожила в своё время вурлоков. Каринка сжала кулаки: она была всего лишь упрямой ведуньей, но это упрямство всегда дорого ей обходилось, так дорого, что ради этой цены стоило рискнуть.
Каринаррия была верной подданной своего Императора, достойной дочерью Его лучшего генерала, но в данный момент патриотические порывы были заглушены упрямой жаждой помешать голосу. Выпрыгнув из кареты, младшая наставница перво-наперво забаррикадировала двери запасным кнутом для пущей безопасности легкодумной девицы.
— Что бы ни случилось, — со всем возможным благородством в голосе, который обычно отбивал всякое желание неповиноваться, обратилась она к обескураженному вознице, что сжимал второй кнут, словно и его грозная дама из пансиона могла присвоить, — отвезите её к отцу, как только улицу расчистят. Понял?
— Да, госпожа, — смущённо и слегка испуганно ответил мужчина, но Каринка это уже не слышала.
Толпа была настолько плотной и разношёрстной, что, если бы не чрезвычайные обстоятельства, Каринаррия, как благородная дама, не подошла бы к ней и близко. Едва не громоздясь друг другу на головы купцы, торговцы, стражники, ремесленники, циркачи и аристократы прильнули к заветному проходу, что по негласным правилам составлял около сажени и с благоговением ждали появления надежды Империи. Народ гомонил, переругивался, обменивался впечатлениями, хвалил достижения Наследника, но всё так приглушённо и скромно, что нарастание лошадиного топота звучало раскатами грома. "Не успеваю, как же я не успеваю!" — думала про себе девушка, упрямо протискиваясь сквозь толпу и получая не самые приятные тычки и отзывы. Если бы ни её скромные габариты и длительное занятие гимнастикой с перерывами на постельный режим, Корсач наверняка затёрли бы ещё на самой периферии. Вот только времени не было, не было коварного времени, а девушка всё сильнее вязла в толпе. Вот уже послышались первые приветственные возгласы, ближе, ближе…
… тебе очень будет не хватать Наследника?…
Каринка едва не вскрикнула от ужаса, представив, что может случиться. Ни Наследника, ни его свиты она, разумеется, не могла разглядеть из-за голов горожан, да и не пыталась. Решение никак не приходило, хотя вертелось вокруг памяти, как праща, норовя вот-вот съездить камнем по затылку. Нужно было найти выбранного голосом ведуна и помешать ему. Каринаррия всхлипнула, вспомнив, чем обернулись в прошлый раз их с Владомиром эксперименты по поиску опасного ведуна. В том городке, где они останавливались на ночлег, ей удалось спастись лишь за счёт реакции Кирха, но вурлока теперь поблизости не было…