Девушка устало оперлась на руки и перевела дух, она стала ещё бледнее и, словно лишившаяся рассудка, шарила опустевшим взглядом чёрных глаз по многочисленным свидетелям возвращённого из небытия обряда, проводимого древними колдунами в строжайшей секретности. Наконец её глубокие, пугающие глаза цвета ночного неба остановились на растерянном советнике:
— Достопочтимый, я не слишком хорошо разбираюсь в людях, ввиду определённой инфантильности и предвзятости, поэтому прошу прощения за некоторую дерзость при нашем последнем разговоре и прошу позаботиться о моём брате до полного его выздоровления. Следует тщательно обработать рану в районе левой лопатки, она не совсем обычного происхождения и позаботиться о порезах на лице после нападения сумеречников. Я могу доверить его только Вам.
Мужчина затравленно кивнул. Когда он был ещё совсем мальчишкой и украдкой читал, ворованные фолианты из реквизированной у одного отступника библиотеки, он только мечтал увидеть спутано описанные возможности первых детей белого песка, только покинувших тёмную Долину. Теперь же ему доверяли ухаживать за единственным в мире, кто являлся плодом этой древней силы. Только железная выдержка и глубокий опыт, позволили ему сдержать эмоции и не расплакаться от радости и благодарности у всех на глазах. Чудесное создание без сил легло на землю и выравнивало почти прервавшееся дыхание. Никто не рискнул нарушить этой удивительной тишины, понимая или скорее осознавая важность случившегося.
— Эй, сестрёнка, ты как? — потряс почти придремавшую девушку за плечо Владомир.
— Владька, ты — кретин! — с удивительной прямотой заявила хрупкая и очень аккуратная (при обычных ситуациях) в выражениях Каринка.
Колдун на миг опешил от такого приветствия, и Рокирх, собиравшийся убрать с глаз наглого типа, застыл на месте не менее шокированный. Казалось, такому точному и ёмкому определению тому стихийному бедствию, что приходилось терпеть всю дорогу, удивился весь отряд, подтянувшийся с места ночёвки.
— Что? — искренне изумился реакции девушки мужчина. — Этот дэбилоид в одиночку пошёл смотреть появившиеся по его чудодейственному "топу" руины, вот я и воспользовался моментом, чтобы разобраться с твоей просьбой. Кто ж знал, что твой маниакальный родственник будет меня выслеживать и сунется под удар, чтобы прикрыть рахитичной грудью ум, честь и совесть Империи!
Воины беззвучно ахнули от таких откровений со стороны премерзкого, но всё же не казавшегося ранее расчётливым убийцей типа.
— Зачем ты использовал магию, идиот? — Карина едва сдерживалась от расправы особо жестоким образом и в самой антигуманной форме.
— Слушай, ты не говорила, чем бить. Если бы я с оружием кинулся, этот бугай мог и меня покалечить. А если бы партизан-суицидник не бросился под руки, то и след был бы как от среднего сумеречника, — мужчина всё-таки попятился от тяжёлого взгляда девушки.
— Айиашт… — только и смогла выдохнуть из себя девушка, не зная, каким словом из набора цензурных можно назвать этого человека.
Она, по правде начинала сомневаться, является ли после всех событий цензурным само слово "Айиашт". Возможно, уже в новом варианте грамматики для учениц пансионата эта фамилия будет числиться в списке запрещённых по нормам приличия слов.
Каринка медленно поднялась на ноги и, не имея больше сил и возможностей (кто-то из гроллинов предусмотрительно убрал подальше осквернённое кровью сумеречников оружие) на применение внушительных аргументов, стянула туфли и прицелилась для нанесения побоев. Силы порядочно избить названного брата она за собой не ощущала, зато поняла, что созрела для качественной истерики с элементами насилия, поскольку из-за пережитого врождённое чувство такта и матушкина муштра отошли на второй план. Владомир шестым чувством сообразил, что бить его сегодня всё-таки будут, и попытался ретироваться за спины гроллинов. Вояки положенной инициативы в вопросе спасения шкуры надоевшего всем колдуна не проявляли и даже попытались сделать вокруг парочки круг, для боевых сшибок, но Рокирх не допустил такого произвола по отношению к волеизъявлению дамы. Вурлок хмуро смерил не к месту развеселившихся подчинённых взглядом и заткнул опешившего Владомира себе за спину: слишком свежим в его памяти был первый убитый Каринкой сумеречник с туфлей в груди.
— Постойте-ка, — прохрипел кто-то из толпы, огорчённый отменой хорошего зрелища, — так это ведьма, что? Хотела Наследника убить, а колдун-дурак её братца пришил?
Девушка вздрогнула всем телом: последствия настигали её совсем не в той последовательности, которая была запланирована вчера. Уповать на милость толпы и тем более на её благодарность в сложившейся ситуации не приходилось. Каринаррия Корсач гордо выпрямила спину, оборачиваясь к обвинителю, но всё же постаралась сделать несколько шагов назад и не убирать далеко последнее оружие. К тому времени, как слегка заторможенная реакция ведуньи придала её необходимый вид, недовольства в отряде возрастали. Беловолосые солидаризировались с людьми из Долины и шумели за компанию, всем необходимо было выпустить пар от постоянного напряжения от душащей атмосферы Затаённого леса.
— Это уже ни в какие рамки…
— Совсем сумасшедшая…
— Да, весь привал спланирован был, ведьма нас специально кругами водила, чтоб ближе подобраться…
— К Императору на дознание, пока ещё чего не удумала…
— Ей просто за это денег обещали…
— Да сжечь её! — крикнула в общем ажиотаже несказанно обрадовавшаяся Феррбена, но на неё злобно глянули менее кровожадные и более жаждущие длительных представлений гроллины, и вурлачка стушевалась.
— Ведьма поганая совсем стыд потеряла…
— Тихо! — не напрягая даже голосовых связок, Рокирх заставил обезличенную людскую кашу умолкнуть. — Давайте вернёмся в лагерь и там обсудим сложившуюся ситуацию. Помните, что это Затаённый лес.
Мужчины на миг опомнились от наваждения в виде желания немедленной расправы над сумасшедшей преступницей и даже потянулись в лагерь, куда необычайно умиротворённый Нлуй уже давно отнёс на руках упрямо задышавшего парня. Каринаррия не могла поверить в такое завершение и боялась даже шелохнуться. Отточенная, ставшая почти естественной строгая и гордая поза вдруг стала её бесконечно велика, захотелось сжаться от страха. Собравшиеся не могли видеть её чувств, но, как дикие звери, улавливали запах растерянности и ужаса и не могли так просто оставить почти растерзанную жертву, ожидали лишь первого прыжка.
— Как ты могла?! — этот голос был очень тихим, вязким и слегка хрипящим, но именно он пробил непроницаемую броню Каринкиного самообладания: опьяневшего от миски крепчайшего гроллинского самогона Наследника сложно было удержать. — Как Ты могла?!? Я так… тебфе доверял. А ты… ты снюхалась с этим пршивым альбиносом? Ты предала меня…. Даже Ера не пожалела…
Почти унявшийся шум поднялся с удвоенной силой, сотрясая безмолвные просторы Затаённого леса до самого основания и, отражаясь от него незримыми волнами, возвращался к людям тёмными месивом агрессии. Для Каринаррии всё отразилось болью и обидой вместо предположительного раскаянья. Она искала, но не находила в себе отголоски стыда, но обнаруживала лишь горечь и скрытую радость за то, что при таких настроениях грубых вояк Тварителю она точно не достанется. Толпа ещё держалась на почтительном расстоянии, но исключительно на уважении к управленческим талантам Рокирха.
Выкрики в ней, тем не менее, разделились, хоть и не утратили мощи и агрессии. В первой группе бесновались гроллины наиболее патриотичной части, которых случай с Наследником вдохновил на националистические настроения. Среди них подавал голос и сам запьяневший виновник бунта. Обвиняли они в основном саму Каринку, но так не корректно и агрессивно по отношению к вурлокам, что вызывали отвращение. Вторые состояли из собственно самих вурлоков, что наполовину отругивались от нападок в свой адрес, наполовину рычали на самозваную ведьму, опозорившую родственные связи с их народом и подставившую их предводителя. Они выражались не менее крепко, но больше варьировали с темами, что вызывало некое уважение. В третьей, тесно держались независимо друг от друга те вурлоки и гроллины, что не имели личных претензий к другому народу, но защищать его в разлад со своими не решались. Они были менее агрессивными и лишь время от времени дружными возгласами поддерживали наиболее удачные угрозы в адрес сумасшедшей ведьмы. Гвалт стоял несусветный. Если бы не страх, что все их угрозы вот-вот воплотятся в действительность, Каринаррия, наверное, могла найти их поведение занятным.