Внутри меня словно белый лист бумаги резко вспыхнул оранжевым пламенем от яркого солнечного луча, к которому поднесли лупу. Так и горел этот лист, обжигая мое нутро. И только теперь он догорел. Истлел до последнего грамма, оставляя маленькую кучку пепла.
Во мне не было радости, что я, наконец, добрался до истины — ясно осознал, что я сейчас поступаю правильно.
— В этом конверте все твои документы, — бросил сверток на пол. — Сегодня ты уплывешь на другой континент.
— Отпускаешь?
— Изгоняю! Ты больше сюда никогда не вернешься, Амир. Будешь жить, но там, где я тебе разрешу.
— Надеюсь, поплыву не в контейнере? — брезгливо уточнил.
— Ах, да. Чтоб было не скучно, ты будешь не один.
С этими словами я вышел, а к нему занесли тело Агапа с дыркой в голове. Этой гниде я не дал вымолвить и слова — спустил курок сразу же, как только увидел. Амира ждет лучшее путешествие в его жизни, которое он точно никогда не забудет.
Направляясь к машине, меня позвал Захар:
— Кирьян, мы нашли тех парней, за которых ты говорил месяц назад.
— Где они?
— Снимают квартиру на окраине города. Они не выходят почти, только за едой или чтоб сбагрить травку. Мы их поэтому так долго искали.
— Интересно, как нашли?
Захар лишь заулыбался и завел движок внедорожника.
— Долго ехать?
— По объездной минут тридцать. Можем отправить парней, только скажи, что нужно сделать.
— Едем, я сам.
Глава 56
Дверь не открывали, пришлось выбить.
— Ты кто на хрен такой? — подал голос один из ублюдков, когда мы прошли в затемненную, прокуренную комнату.
Я прошелся, разглядывая все брезгливо. Вокруг грязь. Мусор, вонь и мрак присутствовали в каждом углу.
— Обыщите здесь все. Что найдете — ваше, — указал своим парням.
— Что это значит?
— Когда сюда приедет скорая и полиция, начнется обыск, а чтобы товар не пропал, его заберут мои люди.
— А на хрена им сюда приезжать?
Таких тормозов я в жизни не встречал. К ним вломились серьезные люди, а они задают тупые вопросы. Придется тварям объяснить, что мы сюда пришли не чай пить.
— Сегодня я изгнал своего брата из страны с мертвым партнером за то, что он похитил мою женщину. У него будет долгая поездка в закрытом контейнере с трупом. А теперь представьте, что я сделаю с вами.
— Мы не похищали твою бабу, чувак.
Кулаком я вмазал ему так, что он перевернулся со стулом.
— Вы ее изнасиловали, — харкнул в лицо.
Другой начал соображать чуть быстрее.
— Мы не трогали ее, мы ее не знаем.
— Ее имя Илина, — в том, что они вспомнят ее по имени, я не сомневался.
— Ну, было и было, — закряхтел упавший. — Эта сучка решила наябедничать. Прошло столько лет.
Запал общаться с ублюдками исчез. И я достал ствол. Первый языкастый словил пулю в лоб, а сидевший рядом поплатился яйцами. Глядя, как он извивается от боли и размазывает кровь по полу, решил, что даже из этого куска может вырасти враг. И пустил еще одну пулю в голову.
— У меня большие планы и враги мне не нужны, — пояснил ребятам. — Нашли что-нибудь?
— Да.
— Тогда едем.
Соседи и ухом не повели. Люди, привыкшие жить в таких районах, стараются подобное не замечать. Это своего рода гетто.
Дом стал значительно уютнее после появления в нем Илины. Она не делала внешне никаких изменений, хотя я бы не был против этого. Она дополняла его собой, своей аурой. И вот, переступив порог моего дома, теперь я чувствовал, что он полон. Ну, почти…
Илина стояла на кухне спиной ко мне и что-то резала, кажется, хлеб. Воздушное платье облегало ее изгибы. Длинные, красивые ноги и нежные ступни, касающиеся пола. Мне захотелось их расцеловать, покрыть поцелуями каждый участок ее тела. Захотелось чувствовать ее аромат, пропитаться им.
Я подошел не слышно, но она не испугалась. Положил руки на талию и вдохнул ее аромат. Малина. Она вновь пахла малиной. Этот запах стрелой пронзил нутро. Он навевал и хорошее и плохое. Все, что мы успели пережить, но главное — сохранить. Сколько бы времени не прошло, этот запах всегда будет стоять перед носом. Он ее. Он мой. Он наш.
Носом отодвинул прядь волос и коснулся шеи губами. Так нежно, что у самого ноги подкосились. Сделал несколько поцелуев, медленно, вкушая каждый ее сантиметр, и подобрался к ушку.
— Родная моя, — шептал, лаская губами.
Она стояла не шевелясь. Возможно, чтоб не сбить момент, но я знал — она борется с собой, чтобы остановить меня из-за раны.