– Мэйри, – сказала она, – ты тоскуешь по своему покойному мужу?
Подруга вздохнула, рассеянным взглядом обведя комнату.
– Конечно. Ричард, в сущности, был неплохим человеком. Он был ласков и нежен со мной. Правда, иногда тоже выходил из себя... Но я предпочитаю вспоминать о нем только хорошее.
– И долго вы были женаты?
– Четыре года. Мы почти не виделись с тех пор, как он вступил в войско Эдварда. Он воевал, а я оставалась в Лондоне. Мне было очень тяжело, когда он погиб.
? Извини, – сказала Соланж.
? Ничего страшного. Все это было так давно, что упоминания уже не причиняют мне боли. Мы были обручены с детства, но так по-настоящему и не узнали друг друга. Наши родители служили в одном поместье, были равны по положению, так что наш брак считался вполне естественным.
? А ты... ты хотела выйти за Ричарда?
Мэйри тихо засмеялась.
? Какая девушка не мечтает выйти замуж? Он был красивым и добрым. Но решали все родители. – Она помолчала. – Все-таки я, наверное, не любила его. Думаю, что, и он не любил меня. Просто мы привыкли друг к другу.
Соланж понимающе кивнула, снова погружаясь в собственные мысли.
Мэйри провела пальцем по краешку своего кубка.
– А ты... скучаешь по графу?
Соланж подняла голову.
– Нет, – сказала она решительно. – Никогда.
Мэйри печально кивнула.
– Бывает и так, – задумчиво сказала она.
И все-таки Соланж вспоминала Редмонда. И не по тому, что претерпела от него столько зла – что проку перебирать былые обиды? Отчасти она была даже благодарна ему. Не будь его, Соланж не смогла бы в полной мере оценить, каким замечательным мужем стал для нее Дэймон. Она, конечно, любила бы его все равно, но не стала бы, как сейчас, преклоняться перед ним, принимая его нежность как нечто обычное. Соланж никогда не восхитилась бы тем, что Дэймон, сильный и мужественный воин, способен позаботиться о крохотных беспомощных птенцах и отыскать для них уютное местечко в своем замке. Не будь Редмонда, Соланж считала бы вполне естественным, что отважный вояка может также быть заботливым целителем, готовым прийти на помощь каждому, кто обратится к нему.
Она думала бы, что все мужчины такие. Что на свете есть только добрые мужья. Может быть, это и к лучшему, что Соланж успела познать изнанку жизни. Тем лучше понимала она, какое счастье выпало на ее долю.
Дэймон допел песню, не сводя глаз с Соланж. Он просто смотрел на нее и улыбался. И этого ей было довольно.
Соколята были совсем маленькие. Они умели только пищать да разевать клювики, требуя корма. Тельца их были покрыты забавным пухом, и трудно было поверить, что эти пушистые комочки вырастут в могучих птиц.
– Здесь тепло, так что, думаю, они не погибнут, – сказал Дэймон, осторожно протягивая малышам кусочки сырого мяса. Один из соколят ухитрился-таки ущипнуть его за палец.
– Уже больно шустрые, – сердито заметила Соланж, осматривая ранку.
– Не беда. Я рад, что они голодны. Это добрый знак.
Он скормил птенцам последний кусочек и вытер руки влажной тряпкой, которую они прихватили с собой для этой цели.
– Подумать только, что с этих малышей начнется соколиный род Вульфхавена, – заметила Соланж.
? Надо будет только дождаться, пока они подрастут и начать обучение. Оказывается, что среди моих людей полно знатоков соколиной охоты.
Они примолкли, глядя, как соколята возятся в устроенном для них гнезде. Наконец все трое сбились в пушистый шарик и угомонились, сытые и довольные жизнью.
Соланж выглянула в окошко. По вечернему небу неслись серебристые тучи. Было уже поздно, в замке все улеглись, но она хотела перед сном еще раз взглянуть на небо.
– Тебе понравился праздник? – спросила она.
– Если ты имеешь в виду количество выпитого вина, то можно сказать, что праздник удался на славу.
– Нет, в самом деле...
– В самом деле. – Дэймон обвил рукой ее плечи. – Праздник был великолепен. Все в восторге. Единственное критическое замечание я услышал из уст пятилетнего крохи. Кажется, ему не хватало медвежьих плясок.
– Это, должно быть, Бертрам. Он был весьма разочарован тем, что я не согласилась привести на праздник ручного медведя.
– И, слава богу. Где бы мы стали его держать?
– О, я присмотрела одну чудную комнатку рядом с главным залом, – с невинным видом начала Соланж.
– Даже и не думай об этом. Мне пришлось бы поставить возле медведя стражу.
– Хотя бы медвежонка! – взмолилась Соланж, лукаво блестя глазами.
– Никаких медведей, любовь моя!
Они дружно рассмеялись. Затем Дэймон привлек Соланж к себе и жадно поцеловал. Весь вечер он лишь издали любовался красавицей-женой, изнывая от неутоленного желания, понимая, что они не вправе удалиться к себе, пока не закончится праздник.
Дэймон терпеливо ждал, предоставив Соланж наслаждаться плодами своего труда. Но теперь, когда праздник завершился, он хотел лишь одного – увести ее в спальню и любить, любить...
– Пойдем, дорогая, – сказал он, взяв Соланж под руку. Она не стала возражать, лишь склонила голову на плечо мужа, и они вышли в коридор.
Едва оказавшись в спальне, Дэймон принялся крепко целовать жену, наслаждаясь мягким жаром ее губ, гладя в шелковистые волосы, плечи, грудь... Соланж с пылом отвечала на его ласки, но вдруг отстранилась.
? Совсем забыла! – воскликнула она. – Погоди минутку, я сейчас вернусь.
Дэймон нетерпеливо привлек ее к себе.
– Потом, потом...
– О нет, – сказала она, улыбаясь, – именно сей час. Я быстро, обещаю.
Тогда он разжал руки, и Соланж убежала в свою спальню. Дэймон принялся расхаживать по комнате, потом провел рукой по волосам, изнывая от нетерпения. Он уговаривал себя не злиться. Сегодня Рождество, и Соланж через несколько минут снова окажется в его жарких объятиях.
Она появилась в проеме двери, держа обе руки за спиной. Вид у нее был загадочный и крайне соблазни тельный.
– Ты готов? – спросила она.
? О да!
Соланж шагнула к нему, протянув вперед руки.
? Счастливого Рождества, – негромко проговорила она.
В ладонях ее лежала резная миниатюра, изображавшая пару волков. Звери сидели бок о бок, склонив голову к другу, и вырезаны были так искусно, что, казалось вот-вот шевельнутся.
Дэймон бережно принял подарок.
? Откуда у тебя это? ? Соланж счастливо улыбнулась.
? Хотела бы я сказать, что вырезала их сама. Но, увы, ты слишком хорошо знаешь мои таланты. В деревне есть один резчик. Мне рассказал о нем Годвин. У него-то я и заказала эту миниатюру.
Чем дольше Дэймон рассматривал волков, тем больше они нравились ему. Вместо глаз у них были крохотные кусочки черного дерева. Ему почудилось даже, что звери улыбаются.
– Спасибо, – сказал он. – Какой чудесный пода рок!
– Я не очень надеялась, что тебе понравится. Это, конечно, не меч, не палица. Пользы от нее мало, но я... мне так хотелось подарить тебе именно эту миниатюру.
– Соланж, – сказал Дэймон, – я всегда буду хранить ее.
– Это еще не все. – Она исчезла в своей спальне, прежде чем он успел возразить, и вернулась через минуту, снова пряча руки за спиной. – Я случайно обнаружила ее и сразу поняла, что ты ей обрадуешься...
С этими словами Соланж протянула мужу толстый манускрипт, переплетенный в кожу. Дэймон отложил на стол миниатюру и взял у нее книгу.
– Книга трав, – вслух прочел он заглавие и перелистал несколько страниц, дивясь точности рисунков, красоте рукописных строчек. Дэймон был потрясен до глубины души. – Господи, Соланж, где ты это нашла?
– В монастыре, – гордо сообщила она. – Я выиграла эту книгу у отца Игнатия.
Дэймону показалось, что он ослышался.
– Выиграла?!
– Ну да... то есть, мне, конечно, пришлось за нее заплатить. Но вначале я должна была выиграть право купить ее.
? Когда это ты ездила в монастырь?
Соланж сделала вид, что не слышит грозных ноток в голосе мужа.