— Я не высочество, — резко произнес Хассан. — Ни для вас, ни для кого-либо еще. Называйте меня Хассан.
— Вы хотите, чтобы мы стали друзьями? — Роуз засмеялась.
Она смеется! Всего несколько минут назад она дрожала у него в руках!
— Нет, мисс Фентон, я хочу есть.
Хассан подошел к входу в палатку, сказал что-то по-арабски и вернулся за стол. Голова Хассана была непокрыта. У него были густые и совсем не такие уж черные волосы. На фоне черной одежды они были заметно светлее.
Красноватый оттенок волос, особенно хорошо заметный при свете лампы, выдавал его шотландские корни. На нем были черные одежды, подвязанные объемным поясом, который арабы называют «ханьяр». Ножны старинного кинжала были изысканно украшены орнаментом.
От всех этих атрибутов арабской культуры было легко отвлечься и воспринимать Хассана как человека цивилизованного. Роуз была уверена в том, что он мог бы быть очаровательным собеседником. Однако в характере Хассана чувствовалась сталь, и эта сталь своей закалкой ничуть не уступала той, из которой было сделано лезвие его кинжала. Роуз чувствовала, что с ним нужно быть осторожнее. Не следует раздувать тлеющие угли. Но Роуз знала себя: вряд ли она сможет устоять перед соблазном. Только не сейчас. Не сейчас.
Они ели молча. Ягненок, зажаренный на костре, приправленный шафраном рис, орехи. Роуз думала, что не сможет есть, но еда была вкусной, да и какой толк голодать. Надо набираться сил.
На десерт подали финики, миндаль и утонченный напиток пустыни — кофе с кардамоном.
Роуз взяла миндальный орешек и надкусила его. Хассан пил кофе и о чем-то думал, глядя в пустоту.
— Не хотите сказать, зачем вам все это понадобилось? — спросила его Роуз. Хассан не пошевелился. — Я спрашиваю об этом только потому, что мой брат сейчас сходит с ума. Скоро к нему присоединится мать. — Роуз сделала паузу. — Я бы не хотела, чтобы они страдали только из-за того, что вы хотите насолить своему двоюродному брату.
Хассан резко поднял глаза. Слова Роуз попали в самое уязвимое место.
— О вас будут беспокоиться только мать и брат? А ваш отец?
Она пожала плечами.
— У меня нет отца. Он был нужен матери только для того, чтобы зачать меня. Она убежденная феминистка. Родить и воспитать ребенка она вполне смогла одна. Мама пишет об этом книги.
— Я и не думал, что кому-то нужно читать книги для того, чтобы произвести на свет ребенка. Неужели в Англии с этим так сложно? — сухо заметил принц.
Вот это да! Оказывается, у него есть чувство юмора!
— Мамины книги — не самоучитель по продолжению человеческого рода. Это скорее философские комментарии.
— Ей необходимо оправдать свои поступки?
Прямо в яблочко! Роуз понравилось меткое замечание Хассана.
— Что ж, может быть, — согласилась Роуз. — Когда все это кончится, можете сами спросить у нее об этом.
Она снова бросала вызов Хассану.
— Чем черт не шутит, — ответил принц. — А вы не возражали против того, что мать лишила вас отца?
Хассан вплотную приблизился к самой больной для Роуз теме.
— А вы? — парировала она.
Ответ на этот вопрос был хорошо известен обоим.
Лицо Хассана помрачнело, и Роуз поняла, что сболтнула лишнее.
«Молчи, Рози», — напомнила она себе. — «Молчи».
— Зачем вы приехали сюда? — продолжал Хассан.
— В Рас аль Хаджар? — уточнила Роуз. — А я-то думала, вы все про меня знаете.
— Отдохнуть и погреться на солнышке вы могли бы и на островах Вест-Индии.
— Да, могла бы, но брат пригласил меня сюда. Мы не виделись целую вечность.
— Вас пригласил Абдулла. Он предоставил вам свой личный самолет.
— Да нет же, — возразила Роуз. — Самолет был предоставлен вам… — (Хассан посмотрел на нее в упор.) — Вы уверены? — дрогнула Роуз. — Я только хочу сказать, что он не стал бы…
— Что не стал бы? Я лишь воспользовался рейсом, который был запланирован.
Хассан был прав. Ей следовало бы поехать в Барбадос. Ее так давно звали туда.
— Мой двоюродный брат хочет использовать вас в своих политических целях, мисс Фентон, и мне интересно было бы знать, кто вы — сообщница Абдуллы или безвольная игрушка в его руках.
— Сообщница? — А это уже кое-что посерьезнее, чем просто желание навредить двоюродному брату. — Мне кажется, вы преувеличиваете мое влияние, ваше высочество. — Роуз намеренно произнесла титул принца и не без удовольствия отметила тень раздражения у него на лице.