— Возможно. — Но Роуз устала от всей этой политики. Она хотела Хассана. — Вон там птичка, — сказала она, подняв руку. — Я никогда раньше таких не видела. Как она называется?
— Опишите ее.
Хассан все время ускользал от нее, но Роуз никуда не спешила.
— Вы в детстве читали «Синюю птицу»? — спросила она тихо, чтобы не потревожить птицу. Роуз хотела, чтобы Хассан подвинулся к ней ближе, но он не шелохнулся.
— Это европейская сказка, — ответил Хассан.
Он решительно держал дистанцию между ними, даже если речь шла о культуре. Роуз продолжала пристально смотреть на ветви дерева.
— Я думала, ваша шотландская бабушка читала вам эту сказку. Вы ведь были в Шотландии?
Наступила пауза.
Он знал, что такое «синяя птица», иначе не стал бы так реагировать на слова Роуз.
— Синяя птица — это аллегория счастья, которое человек ищет всю жизнь и, в конце концов, понимает, что оно все время было рядом с ним. Она похожа вон на ту птичку, — тихо сказала Роуз.
— Что?
Он был смущен, а это уже кое-что.
— Птичка… Она ярко-синяя.
Как будто услышав Роуз, птичка вспорхнула с ветки и полетела, описывая низкие круги.
— Это роллер. Лиловогрудый роллер. — Хассан равнодушно наблюдал за полетом птицы. — Ешьте, Роуз, — добавил он.
Она закрыла глаза.
— Мне что-то не хочется. Слишком жарко. Я, пожалуй, искупаюсь.
— Искупаетесь?
— Вы сами говорили, что купание в ручье одно из самых приятных занятий здесь. Помните? Прогулки верхом, купание, солнечные ванны. — Перечисляя, Роуз загибала пальцы. — Я ездила верхом, нежилась в лучах солнца, теперь я хочу искупаться. Потом я поем. А вы можете спеть для меня.
— Вряд ли. Я смогу только прокукарекать.
— Судить будет тот, кто слушает.
Роуз встала. Простое, ниспадающее до земли шелковое платье мерцало и переливалось в лучах солнца. От самого верха до самого низа платье было застегнуто на маленькие пуговицы. Их было очень много. Роуз начала расстегивать пуговички по одной, приговаривая: «Один. Два…»
— Какого черта, Роуз! Вы понимаете, что делаете? — Хассан поднялся и подошел ближе. Он мог остановить ее, а мог стоять и смотреть, как она разденется до нижнего белья и будет плавать. Это страна диких мужчин. Теперь он отвечал за нее.
Роуз расстегнула еще одну пуговицу. Три.
— Сейчас я окунусь в этот ручеек. — Ей уже было почти жалко его. — Четыре.
— В воде могут быть змеи.
Жалкий трус.
— Что ж такого, если одна из них меня укусит? — спросила Роуз.
Хассан не ответил. Роуз расстегнула еще несколько пуговиц. Пять. Шесть. Платье начало расходиться у нее на груди. Солнце жгло кожу. Она забыла нанести на тело солнцезащитный крем, но теперь уже поздно жалеть об этом.
— Если меня укусит змея, я умру? — снова спросила Роуз.
— Это будет больно.
У Роуз не было навыков стриптизерши, но глаза Хассана говорили ей о том, что она все делает прекрасно. Он очень хотел отвести глаза, но не мог. Пальцы Роуз, дрожа, прикоснулись к следующей пуговице. Она опустила голову, чтобы расстегнуть ее.
Хассан подошел ближе. Роуз почувствовала это, не поднимая глаз. Над верхней губой у нее выступил пот.
Пальцы Хассана вцепились ей в запястье. Он остановил ее.
— Чего вы хотите, Роуз?
Она хотела его, Хассана, его тело, его сердце, его душу.
Ей захотелось прикоснуться рукой к его лицу, склонить голову к нему на грудь и услышать, как бьется его сердце. Они могли бы лечь с ним здесь, на этих подушках, в тени этих красивых деревьев и весь день исследовать друг друга, пока не узнали бы все до мельчайших подробностей.
Момент был самый подходящий, но Хассан почему-то отказывался принимать этот дар. Он продолжал сохранять дистанцию.
Роуз вдруг стало стыдно. Усилием воли она взяла себя в руки и улыбнулась.
— Мне просто хочется, чтобы вы уделяли мне больше внимания, Хассан.
— Я в вашем распоряжении. Застегните пуговицы, и мое внимание по-прежнему будет с вами.
Роуз очень хотелось оставить пуговицы не застегнутыми, но это мучило Хассана. Она будет хорошей девочкой. Рука, сжимавшая запястье, мешала ей поступить так, как он просил. Роуз беспомощно помахала свободной рукой.
— Когда вы застегнетесь, Роуз, — продолжил Хассан, — скажите мне, наконец, чего же вы хотите.
Глава восьмая
«Его вопросы весьма конкретны», — подумала Роуз.
Однако отвечать на них прямо она не собиралась.