— Я уже говорил. Назови свою цену, свое заветное желание.
— Я хочу…
Что выбрать? Бриллианты или золото? Роуз бросила пушистый халат на пол, протянула руку и прошептала его имя:
— Хассана.
Этот едва уловимый звук… Звук его имени… Нежное прикосновение любви. Этот звук проник ему в сердце, трепетом отозвался во всем теле и пробудил дремавшие желания.
Роуз заглянула ему в душу, и сладкий звук его имени, сорвавшийся с ее губ, пообещал, что вместе они никогда не будут одиноки.
Их пальцы соприкоснулись, медленно переплелись и соединились навеки.
Глава девятая
Хассан лежал на боку, облокотившись на руку, и смотрел на спящую Роуз. Ее нежная грудь спокойно поднималась и опускалась в такт дыханию. Совсем как ребенок, она раскинулась на постели, беззащитная, наивно убежденная в том, что мир создан для счастья.
Ее тело излучало удовольствие. Удовольствие, которое подарил ей он. Сейчас Хассан был самым счастливым человеком на свете и молил Аллаха о том, чтобы так было всегда.
Ресницы Роуз вздрогнули. Она потянулась и улыбнулась чему-то во сне. События последних дней стали для него откровением. Он словно заново родился. Но он должен посмотреть правде в глаза. С трудом он заставил себя оторваться от ее теплого тела, ее любви.
В его жизни все изменилось, и в то же время все осталось по-прежнему. Они были разными людьми, принадлежали разным культурам, строили разные планы на будущее.
Она уедет, потому что ее жизнь — ее настоящая жизнь — где-то далеко отсюда. Он должен остаться в Рас аль Хаджаре. Несмотря ни на что, здесь его дом.
Воспоминания об этой ночи будут преследовать их всю жизнь. У их любви нет будущего. Только шрамы на сердце будут напоминать о несбыточной мечте.
На улице было ясно и холодно. На темно-синем небе ярко сияли звезды. Кругом стояла тишина, которую нарушало лишь беспокойное ржание лошадей в каменном загоне.
— Хассан?
Он обернулся. Роуз, с распущенными волосами, завернувшись в пушистый голубой халат, стояла у него за спиной. Она была так прекрасна в свете звезд!
— Извини, я не хотел тревожить тебя.
— Поздно извиняться, — она мило улыбнулась. — Ты растревожил меня, как только я увидела тебя.
Глаза Роуз заблестели от слез. Подняв руку, она нежно погладила его по щеке.
Это было приглашение. Противостоять этому было невозможно. На это был способен только самый жестокий и бессердечный человек. И в те благословенные дни и часы, что они провели вместе вдали от суеты, Хассан понял, что у него есть сердце. Тяжелая работа по возведению преграды между ними оборвалась в тот миг, когда он поддался искушению и был вознагражден ее поцелуем.
Но Роуз почувствовала, что Хассан думает о чем-то своем. Отстранившись, она посмотрела ему в глаза.
— Фэйсал наконец-то нашелся, — утвердительно произнесла она.
Роуз попала прямо в яблочко. Она читала его, как книгу. Такую женщину трудно водить за нос. Хассан однажды попытался сделать это, с вызовом заявив ей о намеченной свадьбе. Но она видела его насквозь.
— Да, он уже в пути и скоро будет дома.
Хассан не мог оторвать от нее глаз. Их идиллия подходила к концу, и он видел, что Роуз расстроена.
Молодая женщина нежно коснулась его руки.
— Это, должно быть, такое облегчение для тебя.
— Да, — ответил Хассан.
Да и нет. Мысль о том, что в их жизни ничего нельзя изменить, что все останется по-прежнему, причиняла ему страшную боль. Это безумие. Настоящее безумие! Даже если Фэйсал останется в Европе, он все равно должен будет отвезти Роуз домой. Ее мать приехала вместе с журналистами и не теряла времени зря, пока Абдулла рвал на себе волосы. Если верить Надим, мисс Пэм Фентон задала Его высочеству хорошую трепку. Впрочем, от матери Роуз вряд ли можно было ожидать чего-то другого.
— А что за девушка была с ним? — спросила Роуз.
— Девушка? — Он и не подумал спросить о ней. — Партридж наверняка уже распорядился, чтобы ее в целости и сохранности доставили домой. — Хассан немного помолчал, потом добавил. — Разумеется, ей компенсируют прерванный отпуск.
— Да, я и не сомневаюсь: компенсируют.
А какая компенсация сможет удовлетворить саму Роуз? Кровь, золото или честь? Кровь? Это просто немыслимо. Золото — оскорбительно. Сделав шаг в сторону, она вышла из-под широкого навеса.
Хассан протянул руку, чтобы остановить ее.
— Куда ты?