Хассан сожалел, что Роуз не принимала участия в составлении этих проектов. Она могла бы столько предложить… Хассан заставил себя вернуться к действительности. Он отогнал мысли о Роуз и сделал громче звук телевизора.
Фэйсал был одет в традиционную арабскую одежду, но все равно выглядел, как американский футболист. За последний год он очень повзрослел, возмужал и стал сильнее, как физически, так и интеллектуально. Фэйсал стал настоящим мужчиной. Хассан гордился им.
Фэйсал начал, как они и намечали, с благодарностей Абдулле за то, что тот заботливо руководил страной. Затем Фэйсал пообещал, что интересы государства всегда будут стоять у него на первом месте. После этого он сказал о своих планах, о стратегии развития Рас аль Хаджара, о превращении его в передовую страну, в жизни которой женщины будут играть активную роль.
— Сегодня, — заявил он, — я подписал указ об учреждении нового правительственного ведомства. У нас нет оснований откладывать претворение наших планов в жизнь. В ближайшее время вы еще услышите об этом ведомстве, а пока я скажу вам только, что оно создано специально для женщин, и руководить им будет тоже женщина.
Хассан нахмурился. Указ? Они действительно обсуждали возможность создания правительственного ведомства по делам женщин, но не приняли никакого конкретного решения и оставили открытым вопрос о том, кто сможет руководить им. В последнем варианте проекта обращения к народу этого не было.
Хассан повернулся к стоявшему неподалеку Саймону Партриджу.
— Что это? — спросил он. — Что это Фэйсал делает?
Роуз стояла у монитора, наблюдая за субтитрами речи Фэйсала, которую переводили на английский язык. К ней подошел посыльный и передал конверт с печатью эмира.
Не отрываясь от монитора, она надломила печать, открыла конверт и достала оттуда плотный лист бумаги, похожий на грамоту. В конверте также лежала короткая записка.
«Дорогая мисс Фентон,
Моя мать и сестры верят в то, что вы станете украшением нашей страны. Вы нужны Хассану.
Пожалуйста, останьтесь.
Фэйсал».— Что это? — спросил стоявший рядом Гордон. Роуз прочитала документ с сопроводительной запиской.
Открыв рот, она дрожащими руками засунула документ обратно в конверт.
— Потом скажу. Что там происходит?
— Он закругляется. Ты готова выйти на связь с Лондоном?
«Много лет назад, зная, что умирает, мой дедушка назвал меня своим наследником», — говорил Фэйсал. Роуз, следившая за субтитрами, взглянула на конверт, и вдруг ее осенило.
— Ох…
— Что? — озабоченно спросил Гордон. Прижав палец к губам, она отрицательно покачала головой.
«Я знал, все знали, что он хотел назначить своим наследником другого человека. Однако политическая необходимость — вещь неумолимая. Я был эмиром всего один день, но в этот день с помощью своей семьи я с большим удовольствием вывел нашу страну на новый виток развития. Я буду продолжать работать на благо своей страны всю свою жизнь, но не как эмир, а как верный слуга и подданный подлинного эмира».
Хассан уставился на своего секретаря.
— Вы знали о его планах?
— Фэйсал заставил меня поклясться, что я буду молчать.
— Вы мой секретарь, Партридж.
— Да, ваше превосходительство, но Фэйсал — эмир, по крайней мере, до полуночи.
— Я не позволю ему сделать это, Саймон.
— Что ж, Абдулла будет счастлив занять его место.
Партридж повернулся к телевизору как раз в тот момент, когда Фэйсал заканчивал свою речь.
«Сегодня в полночь я добровольно слагаю с себя все полномочия по управлению страной и передаю это тяжелое бремя в руки законного наследника моего деда, его внука и моего брата, принца Хассана.
На вершине есть место только для одного. Быть на вершине — удел одиноких. С огромным удовольствием сообщаю вам о своем последнем акте в качестве эмира Рас аль Хаджара. Я подпишу контракт о женитьбе принца Хассана. Желаю ему и его избраннице счастья и процветания. Клянусь быть верным ему и обещаю чтить достоинство его Величества эмира Рас аль Хаджара».
У Хассана не было выбора. Пути к отступлению были отрезаны. Меджлис уже собрался. Казалось, в стране не было ни одного человека, который не хотел бы присягнуть на верность своему новому повелителю.
Фэйсал все так умно устроил. Прилетел в джинсах и футболке, привез с собой жену-иностранку. Даже те люди, которые колебались в выборе нового эмира, теперь с радостью выражали свою преданность Хассану, всегда чтившему традиции.