«Под моим командованием находилось небольшое подразделение. Шерман выслал против нас большой отряд, чтобы, покончив с нами, продолжать беспрепятственно свой путь к побережью. Необходим был ложный маневр, чтобы отвлечь противника и дать нам возможность исчезнуть в местных лесах.
Ваш отец без предупреждения поскакал прямо на войска Союза, целясь в их командиров. Я никогда в жизни не видел ничего подобного: стреляя обеими руками, используя все оружие, которое имел, он вышиб из седла полдюжины солдат. Хотя он мчался в самое пекло, но сумел подъехать так близко, что вывел из строя их линию огня, прежде чем его убили.
Наше подразделение отступило без потерь. За его телом мы послали в лагерь противника специальный отряд. За его подвиг мы должны были положить его вместе с теми, за кого он отдал свою жизнь!»
Роза подняла глаза, но не встретила никакой ответной реакции. Монти встал со своего места, подошел к окну и смотрел в него, не произнося ни слова. Она продолжала читать:
«Из его вещей осталось немного: форма и пистолеты. Передать это мы поручили одному из солдат, который собирался после окончания войны податься на запад. Он разыщет вас в Техасе. Его имя Бентон Уиллер».
— Солти! — воскликнул Зак.
«Он был в отряде вашего отца, и потому расскажет лучше меня, что это был за замечательный человек! Мы все разделяем ваше горе, понимая, что потерять солдата и друга — это не сравнится с потерей отца! Он был гордостью вашей семьи и нашей страны. Да упокой господь его душу!
Пусть бог благословит вас и вашу семью.
Искренне ваш, полковник Джон Марш».
— Сукин сын! — выругался Монти.
— Придержи язык, — одернул его Джордж. — Здесь Роза!
— Меня не волнует, даже если бы здесь был сам господь бог, я все равно бы проклинал этого ублюдка! — сказал Монти, с трудом удерживая себя на месте от бешенства.
— Это еще не самое плохое, — заметил Джефф. — Они собираются устроить в Остине парад в его честь, и ждут, что мы все приедем!
Монти выдал такую гроздь ругательств, что Роза изумилась, где он их выучил так много, живя вдалеке от цивилизации!
— Ты ведь не поедешь, Джордж, да? — спросил Монти.
Джордж не отвечал. Он сидел, глядя прямо перед собой.
— Я не поеду, — вмешался Джефф. — Меня не волнует, что они там будут делать! Если кому-то придется ехать, то это должен быть ты, Джордж. Ты старший брат.
Джордж не ответил.
— Парад! — сказал Монти свирепо. — Вот Хена не заставишь поехать, даже приставив пистолет к виску. Я сделал бы им доброе дело: если бы поехал на парад, то только для того, чтобы рассказать, какого ублюдка они чествуют!
Розе было уже известно, что Уильям Генри Рэндолф не был хорошим отцом. Но что он сделал своим сыновьям, за что они его так ненавидят? Но она чувствовала, что, игнорируя парад, они не совсем правы.
— Я знаю, что это не мое дело, — начала Роза. Она не хотела говорить, но было нужно, — но ведь они чествуют вашего отца за то, что он сделал, а не его самого. Я не пытаюсь влиять на чьи-то чувства к нему, но не будет ли лучше, если вы о них забудете, хотя бы на время парада?
Джордж встал. Роза никогда не видела в его глазах столько боли. Он всегда казался ей таким защищенным от всех слишком сильных эмоций! Но она видела боль, смертельную, глубокую. Не злобу, которую сейчас испытывают близнецы, не агрессивность Джеффа Джордж был ранен в самое больное место, которое все еще оставалось уязвимым!
— Все могут делать, что захотят, — голос Джорджа был безжизненным, а взгляд — отрешенным, — но меня там не будет.
Повернувшись, он вышел.
— Ну вот мы все и решили, — подытожил Монти с мрачным удовлетворением. — Он единственный, кто мог заставить нас поехать!
— Ты привез кольцо? — спросил Джордж Джеффа, проходя за ним в спальню.
— Да, — ответил Джефф. Он полез в один из карманов и протянул Джорджу маленький пакетик из бумаги, несколько раз сложенный. — Он ждал и сказал, что знал, что ты скоро за ним приедешь.
Джордж развернул бумагу и она отдала свое сокровище — золотое кольцо с большим желтым камнем. Он знал, что это топаз, но названия камней ничего ему не говорило, они были ему безразличны. Для него имело значение только то, что это кольцо хотела иметь Роза!
— Ты получил за шпагу достаточно денег? Тебе хватило на кольцо? — спросил Джордж, не отрывая взгляда от вещицы.
— Да. Я мог бы получить и больше, но я взял с него обещание, что он не станет продавать ее, по крайней мере, в течение года.
— Зачем?
— Ты захочешь ее вернуть. Ты не желаешь помнить о войне, но ты захочешь иметь свою шпагу! Возможно, к тому времени у нас будет достаточно денег, чтобы выкупить ее. А может, ее захотят купить твои дети.
Джордж пристально посмотрел на брата: ему с трудом верилось, что он разговаривает с Джеффом!
— Ты хочешь знать, чем вызвана перемена во мне? — спросил тот, и застенчивая, но суховатая улыбка тронула его губы. Он выглядел так, словно без намека на энтузиазм признал что-то, что ему никогда не будет нравиться. — Я никогда не прощу тебе женитьбы на Розе так же, как никогда не прощу судьбе того, что она отняла у меня руку. И не важно, хочется мне этого или нет! Просто я не могу иначе. Но вы — моя семья. С этим, — он показал глазами на свою культю, — у меня, кроме вас, скорее всего, никого не будет. И вы единственные люди, в обществе которых я не чувствую себя уродом. Но это бывает довольно кстати, когда заключаешь сделку: трудно не проникнуться жалостью к потерявшему за святое дело руку!