Роза опустила глаза и посмотрела на свою руку, которую крепко сжимал Джордж.
— Я хотела сказать, что сегодня ночью мы не сможем зачать ребенка, и если ты хочешь…
— Ты имеешь в виду…
Роза взглянула на Джорджа.
— Я всегда буду говорить тебе.
Она высвободила свою руку и скинула халат.
Джордж понял, что имела в виду Роза. Она согласилась быть его женой на его условиях, она отказывалась от детей. Им не грозит страх неудачи. Бескорыстность и значение ее жертвы почти завоевали его. Почти.
Голос совести напомнил ему, что он не любит Розу и поэтому не должен брать ее невинность, когда ничего не даст взамен, но он заставил замолчать этого маленького подлеца. Роза приглашала его в свою постель, и он намеревался воспользоваться этим приглашением.
Тело Джорджа ответило на него мгновенно. Джордж почувствовал даже неловкость из-за того, что его желание нарушило такой священный момент, но с этим ничего нельзя было поделать! Джордж увидел, что на Розе нет ничего, кроме ночной рубашки. Притяжение друг к другу, всегда связывающее их, охватило обоих с новой силой.
Джордж вскочил и бросился вон из комнаты.
— Еще кофе, — закричал он, раскрыв дверь в комнату Солти. — И горячей воды для ванны! Сегодня моя первая брачная ночь, и меня ждет невеста! — Ему пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.
— Мм, — произнес Солти. — Сейчас половина второго. Ты разбудишь весь отель.
— Разбуди их всех! — кричал Джордж.
— Вы ничего не можете сделать с ним, мэм? — спросил Солти у Розы.
Роза на могла сдержать улыбку.
— «Я уже сделала». — Солти улыбнулся ей в ответ.
— Он будет здесь через полчаса, даже если ему придется принимать ванну в реке!
— Почему бы не принять ванну утром, как это делают все другие, — ворчала горничная, выливая два ведра горячей воды в ванну в комнате Солти.
— Женятся один раз, — объяснил Солти. Он тоже нес два ведра.
— Не понимаю, зачем вообще ему ванна, — продолжала ворчать та. — Все равно он не будет делать это постоянно, пусть она не надеется! Он будет приходить грязным и потным, чтобы грубо овладеть ею и через пять минут захрапеть!
— Джентльмены ведут себя по-другому, — заметил Солти.
— Хм! Он мужчина, да? Он пьян, так? Так какая же, к черту, разница?
Когда Джордж снова открыл дверь, он не очень хорошо держался на ногах. Он принял теплую ванну и выпил горячего кофе, но его голова трещала и гудела, как будто в ней непрестанно бил тревогу набатный колокол. Но хуже всего было то, что ему чертовски хотелось спать, словно он наглотался снотворного. Он не привык к виски. Джордж не мог забыть ужасного поведения своего отца, когда тот бывал пьяным, и поэтому избегал пить. Конечно, утешением было то, что Джордж вел себя в пьяном виде не так, как отец. Но то, что он чувствовал теперь, было достаточно неприятно.
Роза ждала его. В кровати. Боже, какой красивой она была при свете лампы! Он никогда не задумывался о женских волосах. Красивые женщины, которых он рисовал в своем воображении, были похожи на его мать. У нее были волосы цвета спелой пшеницы. Длинные, прямые и тонкие, они дополняли ее хрупкую внешность.
Густые вьющиеся каштановые волосы Розы были рассыпаны по ее плечам и по подушке. Они словно приглашали окунуться в их изобилие. Джордж всегда считал ее красивой, но, глядя на нее сейчас, в тусклом лунном свете, на фоне белоснежной постели, он понял, что ее красота заключается в ее простоте. Ресницы Розы не были очень густы, губы ее не были очень полными, глаза — глубокими и выразительными. Но в этом лице была гармония простоты, которая делала его самым очаровательным, добрым, зовущим лицом, из всех когда-либо виденных Джорджем!
Он заметил паутинку веснушек на ее носу и скулах. Надо следить за тем, чтобы она не выходила из дома без шляпы. Но ему не хотелось, чтобы ее волосы и лицо были скрыты от него из-за каких-то нескольких веснушек! Он не возражал против них. Они очень подходят к ее пышным волосам, делая ее лицо озорным. Когда она принималась играть с Заком или поддразнивать Монти, в ее глазах вспыхивали искорки озорства, и она становилась похожей на девчонку-сорванца. Но сейчас она совсем не походила на озорную девчонку.
Словно мать-земля, она приглашала приклонить голову к ее груди, отдохнуть в ее объятиях, пополнить свои силы из глубокого источника верности и постоянства. Отдаваясь ему, признавая свою слабость, она становилась его силой.
Джордж не понимал, как это может быть. Наверное, он бы соображал получше, если бы в голове не раздавался набатный звон! Джордж понимал, что Роза приглашает его и он хочет принять это приглашение, но его чувства начинали притупляться, а тело тяжелело. Он пытался оживить желание, пронизывающее его еще несколько минут назад, но от этого тело становилось еще тяжелее. Даже его разум отказывался бороться, оставляя это до следующего раза!
Роза улыбалась ему: она всегда видела Джорджа отдающего приказы, уверенного в себе, производящего сильное впечатление благодаря своей внешности и самоуверенности. Тогда она ощущала себя маленькой, слабой и даже, в какой-то степени, неудачницей.
Сейчас они поменялись ролями.
— Я никогда не думал о своей брачной ночи, — сказал Джордж, закрыв за собой дверь. — Но, конечно, если бы подумал, то никогда бы не пришел к моей невесте таким, как сегодня! — Он не подошел к кровати, а остановился в нескольких футах от нее. Роза почувствовала, что он будто спрашивает разрешения к ней подойти.