Джорджу стало не по себе: поглощенный сгоном скота и выяснением своих чувств к Розе, он совсем забыл про день рождения Зака. Он помнил, как важны были для него дни рождения, когда он был маленьким. Может быть, для Зака они еще более важны! Все это лишний раз доказывает, какой у них был негодный отец!
— Ему до смерти хочется увидеть, как вы работаете… Ты можешь сказать ему, что берешь его с собой ради дня рождения, и тогда он не будет проситься каждый день!
— Да, я возьму его, — сказал Джордж. — Я сожалею, что мне не пришло это в голову.
— Не можешь же ты думать обо всем! В последние дни у тебя слишком много забот.
— Это для меня не оправдание.
— Более чем достаточное! И перестань себя винить.
Джордж ждал с нетерпением, когда возьмет с собой Зака. Но его воодушевления хватило ненадолго: еще по дороге к загону малыш задал ему столько вопросов, что Джорджу захотелось отправить его обратно. К концу дня он уже горько сожалел о том, что не сделал этого.
— Сегодня тебе надо умываться гораздо лучше, — сказал Джордж Заку, когда они вернулись. — А то Роза может не разрешить тебе сесть за стол. Грязи, которую ты нанес на себе, достаточно, чтобы посадить огород!
— Но я должен разлить молоко, — запротестовал Зак.
— Я разолью. Лучше я сделаю это, чем чувствовать весь вечер, как ты пахнешь! Но если ты поторопишься, то сможешь сам справиться с молоком.
Зак был маленьким, но все понимал с полуслова; он умывался в два раза дольше, чем было нужно. Когда он закончил свой туалет, все уже заняли места за столом.
Вбежав в кухню, Зак увидел большой пирог с семью зажженными свечами и груду подарков напротив своего места. Его глаза стали как блюдца:
— Это все мне? — спросил он, переводя взгляд с Джорджа на Розу.
— Конечно, — заверила его она. — Больше ни у кого сегодня нет дня рождения.
— Ура! — закричал Зак. — Я никогда не получал подарки раньше.
— Как и пирог.
Джордж знал, что ничего не поделаешь с неотпразднованными днями рождения Зака, и от этого ему было еще хуже. Даже если бы он не забывал о его дне рождения, все равно он не догадался бы подарить малышу подарок или попросить Розу испечь пирог!
А она подумала обо всем. Она всегда так делала, это было для нее таким естественным! Она помнила не только о таких важных вещах, как день рождения. Каждый день она делала что-нибудь для них. Даже для Джеффа.
Она была бы и прекрасной матерью. Ее лицо светилось удовольствием, когда она смотрела на счастливого Зака. Джордж был рад этому. Когда он думал, что она, выйдя замуж за него, отказывается от будущих своих детей, ему становилось невыносимо больно.
— Ковбойские штаны! — запищал Зак, развертывая очень длинный коричневый сверток. — Мои собственные ковбойские штаны!
Зак бросился к своему старшему брату и обнял его с такой силой, что чуть не сломал ему шею!
— Откуда ты узнал, что я хочу их больше всего на свете? — воскликнул он, его глаза светились счастьем. — Я никогда никому об этом не говорил!
Джордж уже открыл рот, чтобы отрицать свою причастность к этому сюрпризу, но Роза остановила его легким кивком. Джордж понял, что Зак оценит ее пирог и будет благодарен ей за него, но такую замечательную вещь, как ковбойские штаны, может подарить только старший брат! Роза считала, что эта должна быть заслуга Джорджа, потому что Заку это тогда понравится больше.
Джордж подавил свое самолюбие.
— Что еще может пожелать мужчина, которому приходится верхом разъезжать по нашим зарослям?..
— Но ты не разрешишь мне… Можно прямо сейчас?
— Если ты не против того, что Роза будет вытаскивать из тебя колючки!
— Но ведь из тебя ей не приходится вытаскивать! — заметил Зак. — И из Монти с Хеном тоже!
— Нам не хочется, чтобы она видела, как мы плачем, — сказал Джордж.
— Ты никогда не плачешь, — сказал Зак, довольный тем, что старший брат шутит с ним. — Тебя не заставишь и звука издать! Весь шум от Монти.
— Выдаешь меня, да? — Монти попытался ухватить своего маленького братишку. Зак мудро укрылся от его рук у Джорджа.
— Хен, придержите с Тайлером Джорджа, мне надо расправиться с этим маленьким негодяем! — сказал Монти, и когда те сделали вид, что занялись Джорджем, принялся щекотать малыша за все места, которые смог достать.
Зак заливался смехом.
Утомившись, старшие перестали играть и вернулись к столу. Зак с риском для жизни оставил объятия Джорджа и стал открывать другие подарки. Рубашка и пояс вызвали очередной взрыв неудержимого счастливого смеха, а развернув сверток, в котором находилась пара новых ботинок, он снова кинулся к Джорджу.
— На этот раз поблагодари Розу, — сказал Джордж, больше не желая приписывать себе чужие заслуги, нравилось это Розе и Заку или нет. — Она их выбрала специально для тебя!
Внезапно Джорджа осенило, что всеми счастливыми моментами своей жизни с тех пор, как он вернулся домой, он обязан Розе. И его братья тоже. Джордж не помнил, когда, еще они так смеялись!
Смеялся даже Тайлер.
Поэтому он виноват еще больше, что не любит ее. И в том, что не может ей дать детей.
Джордж попытался отвлечься от этих мыслей: в конце концов, она знала, на что шла…
Нет, Роза не знала. Ты никогда не говорил, что не любишь ее! И о том, что не хочешь детей, сказал только после свадьбы. Но она знала, что я не люблю ее. Это ничего не меняет. Но ведь многие люди, которые не любят друг друга, имеют семьи.
Сейчас на Джорджа навалились и стыд за то, как он поступил с Розой, и его обязательства перед братьями, и ответственность за ранчо: ему хотелось куда-нибудь убежать от всего этого! Он никак не мог решить, как ему жить дальше с Розой. И с братьями. Он сомневался, правильно ли он ведет дела на своем ранчо. Они могут потерять все стадо, погнав его в Сент-Луис. Он не был уверен также, что кто-нибудь из них; кроме Монти, создан для работы на ранчо. Наверное, то же чувствовал и отец, когда все стало разваливаться! Джордж никогда не симпатизировал отцу и не жалел его, только осуждал. Но теперь он начал его понимать, и это его испугало.