— Что вы собираетесь делать? — резко потребовал Белл.
Художник поплелся к музыкальному устройству. — Запустить некоторую подборку из Шестой части Чайковского. Если Анна хоть наполовину такая девушка, как вы думаете, она и Петр Ильич скоро заставят Марфу плясать под их дудку.
Белл взволнованно и наполовину доверчиво наблюдал, как Жак отобрал бобину из своей библиотеки электронных записей и вставил ее в устройство воспроизведения. В повышающейся мистификации он видел, как Жак поворачивает регулятор громкости до предела.
Глава 14
— «Убийство, одноактная игра, управляемая госпожой Жак», — подумала Анна. Со звуковыми эффектами господина Жака. Но факты этому не соответствовали. Было невероятно, чтобы Рюи сделал что-нибудь, чтобы оказать услугу своей жене. Во всяком случае, он попытается помешать Марте. Но с какой целью его первым действием оказалось то, что он включил «Шестую»? Было ли это некоторым сообщением, которое он пытается донести до нее?
Было. Да, оно было. Она собиралась жить. Если…
— Через мгновение, — сказала она Пробке жестким голосом, — вы собираетесь снять ваш пистолет с предохранителя, прицелиться, и нажать спусковой крючок. Обычно вы можете выполнить все эти три действия в почти мгновенной последовательности. В настоящий момент, если я попытаюсь перевернуть стол на вас, вы можете послать пулю в мою голову прежде, чем я только начну это делать. Но еще через шестьдесят секунд у вас больше не будет этого преимущества, потому что ваша моторная нервная система окажется в затруднении под воздействием экстраординарной Второй Части симфонии, которую мы теперь слышим из студии.
Пробка сначала ухмыльнулся, а потом слегка нахмурился. — Что вы подразумеваете?
— Все моторные действия выполняются по простым ритмичным стереотипам. Мы ходим в ритме марша два-четыре. Мы вальсируем, работаем киркой, и вручную схватываем или заменяем предметы в ритме три-четыре.
— Эта ерунда, просто затяжка времени, — прерывала ее Марфа Жак. — Убей ее.
— Это факт, — продолжала Анна поспешно. — «Что, Вторая Часть никогда не начнется»? — Десятилетия назад, когда все еще были фабрики, использующие методы ручной сборки, рабочие ускоряли свою работу, расчленяя задание на такие же самые элементные ритмы, поддерживаемые соответствующей музыкой. — «Ага! Вот! Начинается! Бессмертный гений великого русского самоубийцы простирался через столетие, чтобы сохранить ее»! — Так случилось, что музыка, которую вы слышите теперь, является Второй Частью, о которой я упоминала. И это ни два-четыре, ни три-четыре, а пять-четыре, восточный ритм, который создает трудности даже квалифицированным западным музыкантам и танцорам. Подсознательно вы пытаетесь разбить ее на единичные ритмы, на которые настроена ваша моторная нервная система. Но вы не можете этого сделать. Не может любой западный, даже профессиональный танцор, если у него не было специального обучения, — ее голос слегка дрожал, — художественной гимнастике Далькроза.
Она врезалась в стол.
Хотя она знала, что должно случиться, ее успех был настолько полным, настолько подавляющим, что это на мгновение потрясло ее.
Марфа Жак и Пробка двигались озабоченными, быстрыми толчками, как марионетки в кошмаре. Но их ритм был полностью неверным. С их устоявшейся четырехтактной моторной реакцией, странно промодулированной пятитактной структурой, результатом было неизбежно арифметическое соединение двух величин — нервный удар, который мог активизировать ткани мышц только тогда, когда эти два ритма были в фазе.
Пробка с трудом начал безумно, спазматически нажимать спусковой крючок, когда кренящийся стол опрокинул его на пол, рядом с ошеломленной Марфой Жак. Анне потребовался только один момент, чтобы пронестись вокруг и извлечь пистолет из его онемевшего кулака.
Затем она направила дрожащее оружие в общем направлении побоища, которое она создала, и боролась с сильным желанием свалиться около стены.
Она подождала, когда комната прекратила вращаться, и белое лицо Марфы Жак с остекленевшими глазами сфокусировалось на заднем плане дешевого размазанного краской коврика. И затем глаза Марфы сверкнули и закрылись.
Робко глядя на дульный срез оружия, Пробка осторожно вытащил ногу из-под края стола: — У вас оружие, — сказал он мягко. — Вы не возражаете, если я помогу госпоже Жак?
— Я, все-таки, возражаю, — слабо сказала Анна. — Она просто без сознания… ничего не чувствует. Я хочу, чтобы она осталась в этом состоянии на несколько минут. Если вы приблизитесь к ней или сделаете какой-нибудь ненужный шум, то я, вероятно, убью вас. Итак, вы оба должны оставаться здесь, пока Грэйд не займется расследованием. Я знаю, что у вас есть пара наручников. Я даю вам десять секунд, чтобы вы пристегнули себя к той трубе, в углу — руками назад, пожалуйста.
Она отыскала рулон клейкой ленты и наклеила несколько полос на губы агента, а затем несколькими стремительными петлями обмотала его лодыжки, чтобы он не смог топать ногами.
Мгновение спустя, с лицом, похожим на влажную маску, она спокойно закрыла за собой дверь и остановилась, глубоко дыша и ища в комнате Грэйда.
Он стоял у входа в студию, пристально уставившись на нее. Когда она благосклонно улыбнулась ему, он просто пожал плечами и начал медленно приближаться к ней.
В растущей панике она стремительно осмотрела комнату. Белл и Рюи Жак наклонились к музыкальному центру, очевидно, глубоко поглощенные мчащимся звоном музыки. Она увидела, что Белл кивком головы подал ей тайный сигнал, не смотря непосредственно на нее. Она попыталась казаться не спешащей, и направилась прогулочным шагом, чтобы присоединиться к ним. Она знала, что Грэйд теперь шел к ним и был в нескольких шагах от них, когда Белл поднял голову и улыбнулся.
— Все в порядке? — громко спросил психогенетик.
Она ответила ясно и громко: — Прекрасно. Госпожа Жак и сотрудник Службы Безопасности только хотели задать несколько вопросов. Она придвинулась ближе и беззвучно прошептала Беллу: — Грэйд может услышать?
Губы Белла сформировали мягкий, нервный горловой звук: — Нет. Он идет к двери раздевалки. Если то, что я подозреваю, действительно случилось за той дверью, то у вас есть приблизительно десять секунд, чтобы удалиться отсюда. И затем вы должны спрятаться. Он резко повернулся к художнику. — Рюи, вы должны забрать ее в «Вия». Прямо сейчас, немедленно. Найдите удобный случай и спрячьте ее, когда никто не смотрит. Это должно быть не трудно в такой толпе.
Жак сомнительно покачал своей головой. — Марфе это явно не понравится. Вы знаете, как она строга в части этикета. Я думаю, что есть очень жесткое утверждение в семейном этикете «Эмили Пост», что хозяин никогда, никогда, никогда не должен уходить от своих гостей до того, как он запрет спиртное и столовое серебро. О, хотя, если вы настаиваете.
Глава 15
«Сказать вам, что собирается сделать, профессор, дамы и господа. Он собирается защитить не только один парадокс. И не два. А целых семнадцать! И все в течение одного короткого часа, не повторяясь и включая один новый, который он только что придумал пять минут назад — «Безопасность опасна».
Рюи нахмурился, а затем шепнул Анне: — Это сообщение было для нас. Он подразумевает, что здесь шныряют сотрудники Службы Безопасности. Давайте двигаться. В следующую дверь. Там они не станут искать женщину.
Он уже тащил ее по направлению к шахматному салону. Они оба нырнули под знак «Только для Мужчин» (который она больше не могла прочитать), протолкнулись в дверь в виде крыльев летучей мыши, и скромно пошли между стеной и рядом игроков. Один человек кратко бросил на них взгляд, когда они проходили мимо.