Когда противник поднялся, Саня смог разглядеть неприятеля получше. Он был в черных брюках, тонких тканевых ботинках, в черном костюме и маске-шлеме. На плече золотыми нитками тыла вышита какая-то эмблема. Костяшки на его кулаках были слегка покрасневшими, сквозь слегка стянутую с лица балаклаву, был виден глубокий шрам, начинающийся от самых волос и тянущийся до левой брови.
Диверсант двинулся на Сашу. Лаврентьев понял, что уходить некуда, так что придется драться насмерть. Он окинул взглядом пол: автомата по близости не было. Собрав в себе все силы, Александр сделал уверенный широкий шаг навстречу угрозе. Противник достал из-за пояса два тонких ножа. Подпрыгнув к Сане, он начал размахивать своим оружием, в попытке зацепить цель. Но Лаврентьев сразу же понял его намерения и стал ловко обходить все его удары. Выждав нужный момент, когда диверсант открылся, Саша нанес ему тяжелый массивный удар прямиком в солнечное сплетение. На секунду застыв и покачнувшись, лазутчик попятился, сжимая верх живота. Александр сделал два шага и со всей силы ударил его по челюсти. И снова, и снова. Лаврентьев почувствовал себя в доминирующем положении и стал наносить удары все реже, собирая все силы в кулак и с максимальной точностью попадая по уязвимым точкам на лице, голове и шее. Саня бил противника без остановки, пока тот не упал в полуобморочное состояние. Как только нарушитель хотел встать на ноги, после того как оклемался, его обступили вовремя подоспевшие патрульные, утыкав его со всех сторон автоматами. Послышались щелчки снятия предохранителей, и преступник покорно опустился на колени, сложив руки за голову. Ударная группа успела как раз вовремя, иначе Саша, который выбился из последних сил, больше не смог бы держаться. Лаврентьев выдохнул, сев, утер кровь с виска. Тяжело дыша, он в мыслях благодарил каждого из отряда. К нему подошел военный, протянув ему руку и помог подняться на ноги.
— Вася, это ты? — прохрипел Александр, прерывисто вдыхая полной грудью.
— Все хорошо, — ответил Дивидов. — ты справился с заданием.
— Кто это вообще такой? — Спросил Саня, указывая окровавленным пальцем на диверсанта.
— Шпион из Омеги — сказал Василий — это преступная военная организация, что-то забыла у нас в архиве. Нужно будет попросить начальство усилить здесь охрану.
Саша пригляделся к нашивке на плече у нарушителя. Среди абсолютно черного костюма сиял золотой символ. Греческая буква «омега» блестела как звезда на ночном небе. Он не знал, что это за организация, и как она связана с архивом штаб-квартиры. Расплывающимся взглядом он смотрел в одну точку на золотой эмблеме. Вдруг лазутчик медленно, басом сказал:
«Что ж, занятно было с вами тут поиграть, но, прошу меня простить, больше я здесь находиться не могу».
Он взглянул на Саню и громко, с некой усмешкой сказал:
«Ты меня удивил. Хорошо обучен, не всем удавалось меня даже ударить. А ты вон как меня измотал. Ну, еще увидимся!»
Шпион тряхнул ногой, и из-под нее выкатилась свето-шумовая граната. Отвратительно высокий звук хлестнул по ушам, а свет ударил в глаза. Никто не успел среагировать и все скрутились от шока, протирая обожженные глаза и пытаясь восстановить слух. Когда же все пришли в себя, то на месте нарушителя стоял большой черный мусорный мешок, набитый бумагой. От шпиона не осталось и следа. Бойцы занервничали, сразу была повторно поднята тревога. Саша сидел на полу, прикрывая рану на голове тканевой повязкой. Сирена трещала, где-то за дверью и в недрах архива, среди развалин стеллажей и бумаг, раздавались голоса и стук сапог. Но никто не мог найти улизнувшего диверсанта. Откуда-то доносилась брань и крики. Лампы горели красным огнем, а в голове у Лаврентьева повторялись одни и те же слова, которые он услышал в последний момент: «Я удивлен», «Еще встретимся». В ухе стреляло, пальцы тряслись, а костяшки зудели. Первые безумные сутки дежурства подходил к концу. Миссия была провалена, а диверсант исчез.
Глава 3. Постижение тайн
Саше помогли подняться, и он пошел в медпункт. По пути ему встречались отряды патрулирования и спешащие по своим делам секретари. Шпион наделал много шума, поэтому командование решило усилить охрану по всем этажам. Саня шел медленно, никуда не торопясь. Разбитый висок и отшибленные кулаки иногда зудели колющей болью, но он терпел. Он думал о том, как ему, раненому, можно наконец отдохнуть, не вливаясь во всеобщую суету. Также, его порабощало любопытство насчет организации, из которой явился нарушитель. Он показался ему каким-то особенным, не похожим на простого убийцу. Лаврентьев понимал, что раз лазутчик сумел незаметно протянуть проволоку среди шкафов, то мог бы запросто убить беззащитного Сашку.