— Роза… — севшим голосом сказал Астор, но девушка все отходила назад, а он не решался к ней подойти.
— Я не могу говорить с Вами о любви… Ни о чём подобном, пока Вы помолвлены с мисс Лайсой. Наши встречи невозможны… Ни при каких обстоятельствах, — Роза быстро отвернулась, чтобы не видеть глаз Астора, и зашагала по дороге к дому. Она чувствовала боль Астора, её сердце сжималось от одной только мысли, что юноша страдает. Но и она была подавлена всем происходящим за последнее время. Одна часть Розы хотела броситься назад, взять руки Астора в свои и прижаться к нему. Уткнуться ему в грудь и забыть о том, что есть грозные Кронос и Гарала, и Лайса. Другая её часть упорно толкала её домой, укоряла в легкомыслии и напоминала о девичьей чести.
«Может, так все и должно быть», — вздохнула, размышляя, Роза. — «Я для сэра Астора лишь увлечение, не более того. Не любовь. Наверное, мы больше никогда не встретимся. Он не променяет все, что у него есть на простую смертную, на нищенку вроде меня, на Розу».
Глава седьмая. Неожиданность
Прошёл год, целый год с разговора Розы и Астора. Мучительно он прошёл для девушки: не видя, не слыша юноши, не пересекаясь с Чарли или кем-либо из их мира, Роза терзалась чувством вины и упрекала себя в том злополучном вечере, за который произошло все самое плохое в её жизни.
Розе теперь восемнадцать. Сегодня у девушки был день рождения. Мать связала ей тёплую шапку, а младшая сестра, Люси подарила ей английские сказки. Девушка тепло поблагодарила родных, но мысли её были на том балу, который произошёл год назад за день до её дня рождения. Она тогда даже не подумала о том, что её день рождения и день рождения принца идут друг за другом. Такая глупая мысль, но вдруг пронеслась в голове.
Прямо сейчас на город опускались сумерки, за окном выл осенний ветер, а они втроём сидели в одной комнате и занимались рукоделием: мать, как обычно, пряла. Роза учила младшую сестру вышивке. Было уже за полночь, когда Роза погасила свечу, и все легли спать. Девушка закрыла глаза, но все не могла уснуть. Она явно слышала стук в дверь. Девушка была не из робкого десятка, накинула на ночную рубашку плащ и направилась к двери.
— Дерево, что ли? — девушка прошла на цыпочках между кроватями Люси и мамы, и, спустив засов, легонько толкнула входную дверь. Та распахнулась. На пороге стоял человек, молодой мужчина со спутанными волосами, насквозь промокший. Роза невольно ахнула от неожиданности. Сердце у неё упало.
— Кто вы? Что вам нужно? У нас ничего нет!
— Роза! — прохрипел мужской голос. Девушка вздрогнула, услышав своё имя. — Вы не узнаёте уже меня?
И девушка поняла, что помнит этот голос! Как долго она ждала, чтобы услышать хоть слово, сказанное им.
— Астор! — ахнула девушка. Она больше не могла сдерживаться и сделала несколько шагов к Астору, а он приблизился к ней и прижал к себе. Несмотря на ливень и пронизывающе-холодный ветер, девушке мгновенно стало тепло и спокойно. Её пробирала дрожь, ведь она была в одной сорочке и накинутом поверх неё плаще. Слезы полились у неё из глаз, девушка открыла глаза и посмотрела на Астора. Его глаза мерцали во тьме. — Я не должна… Простите меня! Я не должна была говорить Вам этого!
— Вы… Ты… Позволь…
Роза поспешно кивнула, в её глазах отражалось нетерпение.
— Ты тогда правильно сказала. Я думал только о себе. Я боялся. Но теперь я ничего не боюсь. Лайса не моя невеста… больше. Теперь… Я могу… Я имею право теперь с тобой говорить? — их взгляды встретились. Астор выглядел очень усталым и бледным, скулы четко обрисовывались даже в темноте. — Чем больше я смотрю на тебя, — продолжал совсем безнадёжным голосом Астор, — тем больше убеждаюсь в том, что недостоин тебя, Роза.
— Астор! Ты здесь и мне больше ничего не нужно! — девушка не знала, как его ещё убедить в том, что это действительно так. Теперь, когда юноша вернулся, Роза боялась, что он вновь исчезнет. — Я не могла и дня прожить, чтобы не думать о тебе… — прошептала девушка. — Я не могу жить без тебя.
Глаза их привыкли уже к темноте, и Роза с Астором смотрели друг на друга, не видя больше ничего вокруг. Небо не освещали ни луна, ни звёзды, но чтобы видеть друг друга им это не было нужно. Не в силах больше сдерживать себя, они, забыв обо всём, одновременно приблизились друг к другу и крепко обнявшись, поцеловались. Губы у Розы дрожали, а слезы продолжали течь по щекам. Розе показалось, что все вокруг залило радужным светом, сверкнуло солнце, пролился ливень, прямо у неё в голове, а затем наступило затишье, и она почувствовала, как морские волны прибивают к берегу. Её сердце залила Любовь. Девушка чувствовала, что с Астором происходит то же самое. Когда Роза открыла глаза и взглянула на своего возлюбленного, тут же отпрянула и ахнула: он весь сиял, будто свеча, а потом свеча погасла. Девушка только сейчас поняла, что они наделали. Только сейчас вспомнила, что случится, если они поцелуются.
— Астор! — она приложила ладони к его бледным щекам. — Астор! — голос Розы дрожал, — Прости меня…
— Роза… Не надо извиняться за любовь, — ответил тихо юноша. — Теперь мы с тобой равны — ты и я. Теперь я тоже человек, смертный, — глаза Астора блестели, он возбуждённо продолжал, — смотри, я не боюсь! Не боюсь! Я сделаю все, чтобы мы с тобой всегда были вместе!
Роза не знала, радоваться ей или плакать. Вдруг небо сотряс чудовищный раскат грома, по небу заходили всполохи молний, дождь стал хлещущим ливнем.
— Отец приближается, — мрачно, но без тени страха сообщил Астор и прижал Розу к себе. — Тебе надо одеться. Поторопись, — шепнул он девушке.
Она не сразу поняла, что ей надо делать, но через некоторое время до неё дошёл смысл слов Астора.
«Поторопись» — это слово вызвало у девушки самую сильную печаль, которая даже не могла сравниться с тем, что произошло год назад на балу. Поторопись, у тебя есть несколько минут, чтобы одеться… несколько минут, чтобы собрать свои вещи… поторопись, у тебя есть несколько минут, чтобы попрощаться навсегда с родным домом, мамой, сестрой… Поторопись, ты покидаешь это место навсегда…
Словно в трансе, потрясённая Роза оделась, сложила в сумку несколько вещей, которые были ей дороги: подвеска с портретами матери и сестры, подаренная двоюродным дядей-художником, шкатулка, которую подарила Розе мать на пятнадцатилетие. Одно платье, запасная пара ботинок, несколько платков и книгу, подаренную сестрой. Роза надела перчатки, шляпку и запахнула плащ. Потом едва коснулась губами щек матери и Люси. Слезы закапали на подушку сестрёнки и её лицо, отчего Люси недовольно заворочалась во сне и сморщила носик. Улыбаясь сквозь слезы, Роза положила под подушку матери записку, которая состояла из двух слов «прости меня».
— Прощайте, — одними губами проговорила Роза и улыбнулась сквозь слезы. Вытирая их на ходу, девушка выбежала из дома. Астор поймал её за руку, и они побежали под проливным дождём.
— Отец уже близко. Надо спешить.
— Но что мы можем, Астор? Разве от него можно спрятаться?
— Да.
— Как?
— В церкви или в хижине егеря в лесу.
Роза непонимающе на него взглянула.
— В церкви он не посмеет ничего сделать, а в доме егеря какое-то особое пространство, которое отец не видит. Церковь уже скоро! Ещё немного.
Девушка уже задыхалась от беготни. Церковь святой Анны и вправду уже виднелась впереди. Роза, приподняв свободной рукой полы платья, бежала как могла. Девушка стала замечать, что гром стал чаще и сильнее, и она с ужасом поняла, что различает слова.
«Ты ни-ку-да не спря-че-шься от ме-ня».
Подняв голову на бегу, она увидела размытые, но угадывающиеся очертания глаз в тёмном небе, и задрожала.
— Мне страшно, — призналась Роза вполголоса.
— Не смотри, — сжал только крепче её руку Астор. — Все хорошо.
Шаг второй, третий — церковь совсем близко. Астор дёрнул на себя дверь — заперта. Роза обернулась назад и вскрикнула: огромная голова из облаков надвигалась на них все быстрее и быстрее.