— Что, сосунки, проснулись? — раздался над ними противный, напоминающий карканье ворона голос одного из пиратов. Он стоял на широко расставленных ногах, из-под распахнутого хитона виднелась волосатая грудь. Застывшая на его тупом лице улыбка, схожая с оскалом гиены, была противна и вызывала отвращение.
— Сидите спокойно, а не то… — пират провел пальцем вокруг горла. — Вы меня поняли?
И, не дождавшись ответа, поставил перед узниками глиняную чашку с едой и горшок с водой.
— Вот вам пища богов, — пират кивнул на принесенную еду и, не сказав более ничего, вразвалочку отошел от невольников.
Пелий все еще лежал на днище корабля. Актис и девушка склонились над ним. Мальчик рукой размазывал по лицу слезы. Над ним испуганно всхлипывала Актис. Девушка-рабыня с ненавистью и возмущением глядела вслед пирату.
— Проклятые разбойники! — прошептала она. — В чем же виноваты дети? — Затем обратилась с вопросом к Актис и Пелию. Мальчик к этому времени уже сидел, обхватив руками ноги. — Кто вы, ребята? Мальчик назвал себя, с благодарностью посматривая на девушку. — А меня зовут Актис, — ответила девочка. — Мое имя — Сильвия, — сказала девушка и поведала далее ребятам, что родом она с острова Делос. На их городок напали пираты, разграбившие древние храмы и уведшие с собою наиболее сильных мужчин, самых красивых женщин и девушек. Все произошло настолько неожиданно, что никто не смог оказать достойного сопротивления пиратам, которые быстро отплыли на своих неуловимых судах. Пиратский корабль, где была Сильвия вначале, был вынужден зайти в Мителены, и там девушку перекупил капитан этого судна, который также был пиратом.
Во время бури, разбушевавшейся в позавчерашнюю ночь, она осталась в живых только чудом, когда других узников пираты выбросили за борт корабля.
Закончив рассказ, Сильвия склонила голову на грудь.
Пелий и Актис завороженно молчали, забыв о принесенной им еде. Наконец девушка, пододвинув детям плошку, в которой валялись объедки пиратского завтрака, предложила им подкрепиться. Пелий, мотнув головой, отказался от еды. Актис, робко протянув руку к пище, взяла небольшой кусок плохо проваренной бобовой каши. Затем, подержав его немного в ладони, спешно проглотила. Голод стал нестерпим, и уже ни на что не обращая внимания, Актис хватала кашу рукой, время от времени припадая губами к сосуду с водой. Вода была теплая и невкусная, но девочка пила ее с жадностью.
Сильвия с грустью в глазах наблюдала за Актис. Она взяла немного из принесенной пиратом миски, и сделав небольшой глоток из сосуда, больше не притронулась к еде.
Пелий не глядел на свою подружку. Он со злостью смотрел на морских разбойников, которые играли в кости. Ему отчетливо были слышны голоса пиратов, но он не понимал их речь.
Тем временем пираты, образовав небольшой круг, азартно бросали кои, оживляя раз за разом игру грубыми шутками и громким смехом. Лот Моний стоял у борта «Исиды», то и дело посматривая на галдящих банитов. Ветер стих, и парус корабля перестал отзываться на его порывы.
— Кончайте игру! — крикнул Лот Моний веселящимся пиратам. — Пора браться за весла, а то мать «Исида» не привыкла стоять на месте.
Пираты, повинуясь приказу капитан, побрели к веслам. Кассий, проходивший мимо Лота Мония, остановился. В руках он держал чашу, напол ненную вином. — Капитан, — окликнул он Лота Мония, — за будущую удачу! — И, высоко подняв чашу с пьянящим напитком, залпом выпил.
— Иди работать! — пригрозил архипират Кассию, и тот, часто икая, двинулся к левому борту судна.
Кассий после прошедшей бури стал замкнутым и неразговорчивым. Хотя и раньше он был немногословен и выполнял приказы с какой-то безучастной покорностью, сейчас же вообще были удивлены его отрешенности от корабельной жизни. Пираты, окликая Кассия, не могли услышать в ответ ничего, кроме каких-то непонятных бормотаний, доносившихся из его уст. Кассий садился у борта «Исиды» и исподлобья смотрел в сторону рабыни, оставшейся в живых во время шторма. Никто не мог понять, что происходит с Кассием, наверное, он и сам не мог осознать своих поступков. И вот это неожиданное обращение пирата к капитану повергло всех в изумление и крайне заинтересовало.
С тех пор, как Кассий не посмел выбросить Сильвию за борт, вслед остальным невольникам, прошло более суток. Пока он не осмеливался подойти к корме и только издали наблюдал за девушкой, боясь встретиться с ней даже взглядом. Лицо Сильвии, озаряемое вспышками молнии, до сих пор стояло у него перед глазами. «Это сама богиня», — думал про себя Кассий, пытаясь отогнать от себя мысли о Сильвин. Но они вновь и вновь возвращались к нему. Похищение детей с Лесбоса на время отвлекло пирата от терзавших его дум. Но теперь он опять, еще больше стал думать о пленнице, превратившейся для него в прекрасную богиню. Кассий попытался напиться, тайком выкрал вино, чтобы хоть на время забыть о рабыне. И вот сейчас, совершенно неожиданно для самого себя, Кассий обратился к капитану, но предупреждение Лота Мония заставило его пойти исполнять команду.
Вечером того же дня «Исида» вошла в бухту одного из многочисленных островов греческого архипелага. Темнело. Волны, словно играя, перекатывались от судна к скалам неизвестного острова.
Невольники, сидевшие на куче лохмотьев, тихо переговаривались. Всех троих пугала неизвестность, подстерегающая их впереди. К узникам подошел тот же пират, который утром приносил еду. Он, ничего не сказав, молча поставил посуду перед ними и грубо вылил в нее жидкую похлебку. Пелий даже не посмотрел на принесенный ужин. Весь день он отказывался принимать пищу, на вопросы пиратов не отвечал, держась с ними дерзко и вызывающе.
После обеда мальчишку чуть не избили. Однако Лот Моний, догадавшись о намерениях пиратов, обступивших Пелия, приказал им убираться на свои места.
Сейчас, когда мальчик вновь хотел отказаться от пищи, Актис попросила его не делать этого. И Пелий, вняв просьбе своей подружки, нехотя начал есть.
На небе зажглись звезды. Пора было ложиться на неудобное ложе. Вскоре трое невольников погрузились в чуткий тревожный сон.
Прошло несколько дней с того времени, как Пелий и Актис очутились на пиратском корабле. Один день повторял другой. Ничего практически не изменилось с первого дня заточения. Судьба пленников никого не волновала. Лишь один пират был благосклонен к рабам. Он иногда приносил невольникам жареные куски мяса и вареную рыбу, и не давал другим пиратам над ними издеваться. Этим человеком был Кассий. Лишь забота Кассия смягчила ненависть Актис, Пелия и Сильвии к морским разбойникам.
Время бежало незаметно. Куда неслась быстроходная «Исида», никто из невольников не знал.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Уже семь дней «Исида», рассекая волны Средиземного моря, шла на запад к берегам Италии. Лот Моний стремился как можно быстрее уйти подальше от греческих берегов, где его знало много людей, и каждый из них, увидев жалкое его состояние, мог донести и вызвать быстроходные актуарии Равенского флота. Нет, скорее на юг Аппенинского полуострова, закупить там товару и под видом греческого или парфянского купца прибыть в Неаполь. Там у Лота Мония жил сводный брат. Он занимался торговлей рабами и имел неплохую прибыль. Лот Моний загрустил, вспомнив, сколько рабов, он оставил в море во время той страшной бури. Эти убытки возместить удастся только через несколько лет долгого кропотливого труда. Пиратство пока придется оставить, немного навоюешь с одним судном да командой в тридцать человек. Но есть кой-какие запасы, да и за детей с острова Лесбос он получит немалый куш.
Так рассуждал предводитель пиратов, когда на горизонте появился парус корабля и стал быстро приближаться к «Исиде». Пираты заволновались: уж не римское ли военное судно идет к ним? На всякий случай схватились за оружие, хотя прекрасно понимали, что если это действительно римский корабль, то сопротивление бесполезно — на нем никак не менее сотни прекрасно вооруженных бойцов, а распознать в «Исиде» пиратский корабль для них не составит особого труда. О бегстве тоже вряд ли можно думать, так как после роковой бури пиратский корабль сильно потрепался и с новым запасным рулевым веслом уже не имел той быстроходности, что прежде.