Он выдохнул ей прямо в ухо.
Она ахнула.
Он прикусил нежную, ароматную кожу за ухом.
Она растворилась в его объятиях.
Он поцеловал ее вначале робко, слегка коснувшись уголка ее рта, затем медленно, легко скользнул по дрожащим губам, которые оказались намного мягче, чем он представлял… Его рука утонула в ее волосах, гладя и перебирая тяжелые шелковистые пряди…
Эмма застонала от пьянящего восторга, лишившего ее воли и способности двигаться. Тепло и влага его рта были восхитительными, захватывающими. Она даже не представляла, что это будет так необыкновенно, так божественно. Всю жизнь она ждала этого момента.
Ее разум затуманился, а тело жадно откликалось на ласки… Поколебавшись лишь мгновение, она обхватила его руками за шею и погрузила пальцы в смоляные волосы. Она мечтала об этом большую часть своей жизни и ответила на его поцелуй с такой несдержанностью, которая поразила бы ее саму еще минуту назад.
Он оторвался от нее. Резко. Тяжело дыша. Глаза его пылали страстью.
Реальность камнем обрушилась на нее.
Алан отступил. Несколько секунд они стояли друг против друга в неловком молчании. Наконец он отошел. Прислонившись к столу, скрестил руки на груди и вперил в нее суровый взгляд, не в состоянии скрыть своего волнения.
— Кто он был? — требовательно спросил он. — Вернее, кто он такой?
— Кто — он?
Эмма в отчаянии взглянула на шпильки, разбросанные по полу. Думать она не могла.
— Не прикидывайтесь дурочкой. Вы знаете, о ком я. Об отце мальчишки. Кто он?
— Это не ваше дело, — с трудом выдавила она.
— Ваш отец сделал его моим.
— Вы отвергли предложение моего отца, поэтому это не ваше дело.
— Вы любили его?
Где же ее накидка? На диване. Чтобы взять ее, придется пройти мимо него. Она не была уверена, что сможет, ибо колени подгибались, а сердце, как загнанный заяц, прыгало в груди. Как глупо было думать, что она сумеет противостоять такому мужчине, как Алан Шеридан, и надеяться уйти невредимой. Она попыталась сосредоточить свои мысли на побеге.
— Я знаю его? — не унимался он.
— Мне пора. — Она направилась к дивану.
— Он здешний?
— Мне не следовало приезжать. Это конечно же было глупо.
— Он знает о мальчишке?
— Мальчика зовут Хью.
— Он помогает содержать мальчишку?
— Хью. Его зовут Хью, — подчеркнула Эмма с возрастающим чувством тревоги.
— Он женат? Очевидно, женат, иначе бы женился на вас. Вы все еще любовники?
Шагнув в сторону, он преградил ей путь к дивану, заставив резко остановиться.
— Я вежливо задал вам вопрос, — сказал он.
— А я так же вежливо ответила вам, что это не ваше дело.
— Должно быть, вы очень сильно любили, если продолжаете защищать его репутацию, тогда как от вашей и камня на камне не осталось.
— Мне пора. С вашего позволения.
— Я понял. Вы думали, что, попав в эту переделку, заставите негодяя жениться, тем самым избавив вас от прозябания в обществе вашего отца и сестрицы. А! Я, должно быть, недалек от истины. Ваши глаза вспыхнули, а щеки порозовели.
— Эта тема разговора совершенно неприемлема.
— Нет, мадемуазель, это ваша репутация неприемлема. Ваш приезд сюда на ночь глядя неприемлем. Ваше поведение неприемлемо. Ваши попытки соблазнить меня, чтобы заставить жениться, неприемлемы. Продолжать? Ваш отец сказал мне, что вы дали своей матери клятву заботиться об отце и сестре. Когда стало очевидно, что вам уже не удастся выйти замуж, вы завели интрижку, думая, что беременность поможет вам уйти от опеки над сестрой и отцовского самодурства.
— Вы закончили? — отчеканила Эмма. Схватив накидку, она направилась к двери, на ходу надевая ее.
На этот раз он не остановил ее.
Где Дорис? Остановившись, Эмма поглядела по сторонам, но никого не увидела.
— Проклятие, — тихо пробормотала она. — Где же Дорис?
— Наверное, ищет своего кота, — произнес Шеридан позади нее. — Возвращайтесь сюда, мисс Кортни, к теплу. Я даже брошу еще одно кресло в огонь.