— Что? — резко отозвалась она.
— Вы действительно танцевали с цыганами? Отдались в руки татуировщика?
— А это имеет значение?
— Пожалуй, было бы лучше, если б мы вступали в благословенное состояние супружества, полностью разоблачившись, так сказать.
— Похоже, вы считаете само собой разумеющимся, что я принимаю ваше предложение, сэр.
— А это не так?
— Не знаю. Тут есть о чем подумать.
— О чем, например?
— О вас. Ни для кого не секрет, что вы бабник. Игрок, про которого говорят, что он мошенничает. Вы не в ладах со своей семьей и вечно ищете повода для ссор с родственниками. Все эти слухи верны?
— Все, кроме одного.
Она удивленно взглянула на него.
— Я не мошенничаю в картах.
Эмма вздрогнула, когда он внезапно направился к ней. Алан наблюдал, как она немного попятилась вдоль стола, прежде чем взяла себя в руки. Вернув лицу то же упрямое и вызывающее выражение, она глядела на него с тревогой загнанной лисы: убежать или развернуться к этому большому злому волку и попытать счастья? Остановившись у угла стола, он сказал:
— Теперь ваша очередь, мисс Кортни.
Она гневно зыркнула на него из-под очков, продолжая молчать.
— Я жду, — напомнил он.
— Это правда. Все. — Она сделала глубокий судорожный вдох, однако глаз не отвела. — Я действительно танцевала с цыганами.
— Обнаженной?
Она помолчала, в то время как яркий румянец пробирался вверх по шее от высокого воротничка блузки.
— Небольшое преувеличение. Я… была завернута в шарфы и тюль. Что касается татуировщика… это тоже правда.
— Действительно?
— Вам неприятно, сэр?
— Это зависит от обстоятельств. Как выглядит татуировка? Или сколько их там у вас? Или, точнее, где они? И коли уж на то пошло, какие они?
— А какая разница? Сделанного не поправишь.
— Я должен быть готовым к тому, чтобы созерцать тело своей жены с изображенными на нем огнедышащими драконами.
— В вашем положении, полагаю, вы должны быть рады тому, что можете получить.
— В вашем положении, полагаю, вы должны чувствовать то же самое.
— Вот видите, сэр… Какое же счастье могут такие потерянные души обрести друг в друге?
— Дружеское общение.
— Но общение у меня есть. С отцом, сестрой и сыном. Не говоря уже о Дорис.
— С отцом, который готов сбыть вас с рук такому типу, как я, лишь бы обеспечить положение младшей дочери? С сестрой, которая каждый день напоминает вам, что вы существуете в этом мире исключительно для того, чтобы являться по первому ее зову? С полоумной старухой, которая разговаривает с невидимым котом, и с сыном, чья жизнь обречена, потому что на нем клеймо сына падшей женщины?
— В то время как вы наслаждаетесь обществом призраков из прошлого, паутины и мебели, используемой на растопку! — ответила она в запальчивости. — Ваши единственные собеседники — непочтительные слуги и бутылка виски. Я не наивная дурочка, сэр. Вы ищете не общения, а средства покончить с вашей бедностью, выкупить назад свое доброе имя, возродить мечты относительно Шеридан-холла и при этом прочно утвердиться в среде джентри, что вам было недоступно, потому что вы, сэр, отпрыск падшей женщины.
Он долго молчал. Постепенно тишина сменилась равномерным шумом дождя за окном. Наконец он натянуто улыбнулся:
— Нет сомнений, что, реши мы вступить в это… рискованное предприятие — иначе не скажешь, — между нами не останется и тени лицемерия. Это правда, что я не люблю вас. Я часто спрашиваю себя, способен ли я вообще любить.
— Так скажите мне, раз этот союз будет заключен исключительно по расчету, означает ли это, что вам должна быть предоставлена свобода в отношении внебрачных связей?
Он вгляделся в ее ничего не выражающие черты.
— Если мне будет угодно, — в конце концов ответил он твердым тоном.
Эмма лишь изогнула бровь, демонстрируя некое подобие агрессивности, и скрестила руки на груди.
— Полагаю, мне будет предоставлена такая же свобода, — сказала она.
Он встретился с ее непреклонным взглядом, мысленно представив себе картину: Эмма Кортни… Шеридан, крадущаяся среди ночи на свидание с любовником. Эта мысль была просто смехотворна. Хотя, с другой стороны, напомнил он себе, несмотря на то что внешне она выглядит как старая дева, налицо тот факт, что под этим пуританским фасадом скрывается весьма соблазнительная женщина и где-то есть, по крайней мере, один мужчина, который небезразличен ей настолько, что она пожертвовала своей репутацией ради него. Как глупо с его стороны постоянно забывать об этом.