Он скатился с постели и постоял немного, пока голова не перестала кружиться. Затем окинул взглядом разбросанную по поду одежду — сапоги, бриджи, рубашку. Наклонившись, поднял женский чулок и усмехнулся.
— Хью, сейчас же слезь со стены, — послышался издалека голос Эммы.
Алан прошел к окну и выглянул из него как раз в тот момент, когда Эмма снимала сына со стены. А потом мать и сын закружились, громко смеясь, словно радуясь яркому утреннему солнцу.
Он быстро оделся и поспешил вниз по лестнице. Слуги ходили на цыпочках, бросая на него опасливые взгляды. Увидев Молли, выглядывающую из-за двери, Алан остановился и нахмурился.
— Иди сюда, — приказал он.
— Только если вы пообещаете, что больше не будете ничем в меня швырять.
Подняв бровь, Алан повторил:
— Иди сюда… пожалуйста.
Служанка неохотно приблизилась, остановившись на безопасном расстоянии.
— Я хотел бы чашечку очень горячего черного кофе. Я выпью его у себя в комнате.
Она недоуменно посмотрела на него.
— Сэр… ваша мать…
— Моя… О боже, ну тогда ладно.
Алан прошел по коридору к кабинету и вышел через дверь в сад, где Эмма стояла, держа в руках садовый совок и перчатки, а Хью собирал камешки, которые выковыривал из земли. Подойдя к жене сзади, Алан обнял ее за талию, отчего она подпрыгнула и уронила перчатки.
— Доброе утро, — прошептал он ей на ухо.
— Кто это? — спросила она наигранно строгим голосом.
— Твои муж, конечно.
— О, и всего-то? А я подумала, может, это конюх из соседнего имения. Мы встречаемся здесь каждое утро в десять.
Он засмеялся и отвел ее распущенные волосы в сторону, обнажая шею.
— Я никогда не замечал, что ты душишься фиалковой водой.
— Вы многого во мне не замечали, сэр.
Он повернул ее к себе лицом. Его взгляд охватывал ее черты, а затуманенный мозг медленно отмечал поразительные перемены в женщине, стоящей перед ним. Щеки Эммы цвели румянцем, глаза сияли, как изумруды. Распушенные волнистые волосы отражали утреннее солнце, как отполированная медь, и ему ужасно захотелось запустить в них руки. Но она улыбнулась немного неуверенно и отстранилась.
— Как ты? — поинтересовалась она, пожалуй, чересчур формально и наклонилась, чтобы поднять перчатки.
— Голова гудит, и все как в тумане.
— Не сомневаюсь. — Она оглянулась на Хью, который продолжал складывать камешки.
— Что за чертовщина тут была вчера? Все смотрят на меня, будто я двухголовый теленок.
— Так ты ничего не помнишь? — Эмма направилась к дому.
— Кое-что помню, — ответил он, нагоняя ее.
— Что именно?
Внезапно остановившись, Алан взял ее за руку и развернул лицом к себе. Глаза ее расширились, а розовые губы приоткрылись за миг до того, как он поцеловал ее, вначале нежно, потом страстно, лишая дыхания и вызвав трепетный восторг, когда их языки соприкоснулись.
— Я помню главное, — мягко прошептал он у ее рта.
— Что именно вы помните, сэр? — так же тихо отозвалась она.
— Немного. Но думаю, все это постепенно ко мне вернется. Однако я совсем не прочь набраться новых впечатлений.
Эмма высвободилась и печально улыбнулась:
— Твоя мать…
— Я договорюсь в Миддлфере…
— Я уже обо всем позаботилась, — прервала она его. — Я говорила с графом Шериданом. Он дал разрешение похоронить Лауру в фамильном склепе. Рядом с твоим отцом. — Взяв его за руку, она добавила: — Священник будет здесь в два часа.
Лаура Мердок обрела вечный покой рядом с Ричардом Шериданом в его фамильном склепе. Граф Шеридан и его жена присутствовали на церемонии погребения, хотя держались на расстоянии. Они приехали исключительно ради Алана, а не для того, чтобы отдать дать уважения женщине, которая когда-то чуть не разрушила семью Шериданов. Эмма все время была рядом с Аланом, и ее присутствие придавало ему сил. Хью стоял по другую сторону, держа Алана за руку.
Когда похороны закончились и они покинули кладбище, Алан поглядел на брата, стоявшего в отдалении. Их взгляды ненадолго встретились, затем граф отвернулся, и они с женой уехали.
Алан смотрел им вслед.
— Никогда бы не подумал, что он приедет, — сказал он Эмме. — Он оказал мне огромную услугу. Не могу представить, чем он, должно быть, пожертвовал.
— Разве не странно, что смерть может сблизить людей?
— Ты имеешь в виду меня и брата или нас с тобой?
— И то, и другое. — Она улыбнулась ему и пошла вперед по тропинке.
Письмо от отца пришло сразу после десяти утра. Прочитав торопливо нацарапанные слова, Эмма испытала такое чувство, словно земля разверзлась у нее под ногами. Рита вернулась в Кортни-холл. Она потеряла ребенка, и Ламберт отправил ее домой.