— Метан?
Джой поднялся со стула и подошел к Алану:
— Сэр, мы спускались в эту штольню каждый день последние четыре месяца вплоть до сегодняшнего утра. И все было в норме.
Алан нахмурился:
— Где Филлис?
— Уехал, сэр.
Алан поглядел на Беллами:
— Почему, черт побери, он не на работе?
— Сказал, что у него дела в Клеринге. Собирался нанять еще людей для новой шахты.
— Я не давал распоряжения нанимать новых людей.
— Я говорю только то, что он мне сказал, сэр.
Отвернувшись от двери, Алан спросил:
— Все люди найдены?
— Пятеро пропали.
— Почему не начаты поисковые работы?
— Люди боятся копать глубже. Да и мало надежды, что они живы. Если еще раз наткнуться на газ…
— Не газ вызвал взрыв, Беллами. Думаю, тебе это известно. Ты сам сказал, что все было в норме.
— Они боятся, сэр. Боятся, и все тут. Многие из этих парней потеряли отцов и братьев. — Лицо Беллами омрачилось. — Майкл Уоткинз — один из пропавших.
— А что, если они живы?
Джой покачал головой:
— Люди отказываются идти туда, сэр. Они заявляют, что им наплевать на новый пласт — мертвому мало проку от нового пласта.
— Проклятие.
Алан вышел из лавки и направился ко входу в шахту, где поднял с земли жестяное ведро и палку и принялся колотить ею до тех пор, пока растерянные шахтеры не обратили на него внимание.
— Мне нужны добровольцы, чтобы спуститься вниз! — прокричал он. — Там осталось пять человек.
— Меня туда больше ни за какие коврижки не загонишь, — послышался чей-то голос.
— Меня тоже, — присоединился к нему другой.
— Что, мало народу угробили в этих треклятых шахтах?! — крикнул кто-то. — Вам надо всех жен сделать вдовами, чтобы убедиться, что там опасно?
Алан бросил ведро на землю.
— Это новая штольня. Были приняты все возможные меры безопасности.
— Эти чертовы шахты прокляты!
Ругнувшись, Алан резко развернулся и зашагал к главному входу, на ходу закатывая рукава.
— Алан! — закричала Эмма. Она подбежала сзади и схватила его за руку. — Ты же не пойдешь туда?
— Кто-то должен пойти.
— Ты не можешь сделать это один.
— Там могут быть живые люди.
— Тогда я пойду с тобой.
Он остановился и оглянулся. Лицо ее было выпачкано грязью, платье в пятнах крови.
— Черта с два.
Джой Беллами вышел из лавки, сжимая кирку в большущей руке.
— Я пойду с вами, сэр, — заявил он, потом окинул взглядом напряженные, подозрительные лица шахтеров и направился к воротам. — Там наши отцы, братья и друзья! — крикнул он.
Какой-то здоровяк с перебинтованным лбом поднялся с земли.
— А ты по-другому запел, Джой Беллами. Не так давно ты орал громче всех, что надо закрыть эти проклятые крысоловки.
Беллами встал рядом с Аланом и Эммой.
— Да, не прошло и суток, как все вы хлопали друг друга по спине и провозглашали тосты за Шеридана, сокрушаясь, что доставили ему столько неприятностей, и превознося до небес его деловое чутье. — Немного понизив голос, он добавил: — Признаю, что был одним из самых громких протестующих, но как ни крути, а факт есть факт: мы смотрим на этот новый пласт как на гарантию нашего будущего. Подумайте, что это может дать Винсайду.
Кэтрин Купер поднялась, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Мои муж и сын погибли в этих шахтах. Они знали о риске. И все вы знаете.
Мужчины заворчали.
— Джон Селдон! — крикнула Кэтрин, указывая на одного из мужчин. — Твой кузен умер, работая на лондонскую свинцовую компанию. Терри Миллз, твои брат и тесть погибли на боутбугрском руднике, когда обрушились перекрытия.
— Ну и что это доказывает? — огрызнулся Миллз.
— То, что все шахты опасны. — Кэтрин повернулась к Алану и Эмме. — Я иду с вами.
Какая-то женщина встала рядом со своим мужем.
— Если бы это мой Квентин был там, я бы сходила с ума, гадая, жив он там или нет.
Мало-помалу мужчины, не пострадавшие от взрыва, потянулись к воротам шахты. Эмма подняла глаза на мужа с выскакивающим от страха и тревоги сердцем.
— Пожалуйста, — попросила она как можно тише и спокойнее. — Не холи.
Алан криво усмехнулся и коснулся ее щеки.
— Радость моя, если ты будешь продолжать так смотреть на меня, я и вправду смогу поверить, что ты меня любишь.
Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
А потом ушел.
Шли часы. Эмма не находила себе места, пытаясь отвлечься тем, что помогала раненым шахтерам или утешала семьи погибших. Все это время тревога ее росла, а глаза то и дело обращались к воротам шахты. Наперекор всему она надеялась, что скоро увидит, как ее муж выходит из проклятых штолен.