Ну почему нет никаких известий от мужчин, которые рискнули спуститься в шахту, чтобы отыскать пропавших?
Ходили всевозможные слухи о причине взрыва, но никто не знал наверняка. И только когда Тед Филлис вернулся из Клеринга, ужасное подозрение стало закрадываться в мысли Эммы. Филлис вернулся в Винсайд не один.
С ним прибыл Белински, и он, не теряя времени даром, сразу же принялся выводить расстроенных и злых рабочих из состояния оцепенения. Он встал перед двумя сотнями шахтеров и их семьями, лавочниками, фермерами и священниками, которые горячо мочились над умершими, умирающими и ранеными.
— Я могу обещать вам, что ничего подобного не случится, если будете работать на лорда Лондондерри, — заявил он встревоженной толпе. — Могу сообщить, что на его рудниках не было зарегистрировано ни одного несчастного случая за последние полгода, к тому же там применяются самые совершенные на сегодняшний день средства, обеспечивающие безопасность труда, да и условия жизни выше всяческих похвал.
Это была откровенная ложь, Эмма знала это. Она слышала, что на рудниках, принадлежащих Лондондерри, рабочие совершенно бесправны. Они живут в бараках хозяина, покупают продукты в его лавках, и при малейшей попытке протеста их немедленно увольняют и выбрасывают на улицу. Но она понимала, что если сейчас попытается опровергнуть слова Белински, то лишь еще больше настроит озлобленных рабочих против Алана.
Эмма понаблюдала за полными решимости лицами шахтеров, слушающих откровенную агитацию Белински, направленную против компании ее мужа, и приняла решение.
Эмма спускалась в штольню, придерживаясь вагонеточных рельсов. Вот уже шесть часов наверху ничего не слышали о спасательной группе. Некоторые предполагали, что их убил газ. Другие уверяли, что их придавило осевшим пластом. А с появлением Белински начался просто ад кромешный.
Тяжело дыша от быстрой ходьбы, Эмма остановилась, чтобы перевести дыхание. На ней, кажется, не осталось ни одной сухой нитки, ноги ныли, капающий жир от свечи, которую она несла, обжигал пальцы. Где же Алан?
Неужели она неправильно свернула? Где ответвления штольни? Неужели она, как утверждали многие наверху, пришла слишком поздно? Закрыв глаза, Эмма остановилась, отказываясь верить, что ее мужа больше нет в живых.
Она оглянулась. Темнота и безмолвие надвигались на нее сзади, такие же мрачные и угрожающие, как и те, что простирались впереди. Она закрыла глаза, стараясь не поддаваться панике.
Какой-то звук.
Эмма затаила дыхание. Органы чувств обострились до предела, и на какое-то мгновение ее бешено колотящееся сердце цимбалами загремело в ушах, заглушая все остальные звуки.
Держа свечу прямо перед собой, она побежала вдоль узкоколейки, изо всех сил напрягая зрение, слух и пытаясь сохранить ясность мыслей. Вот, опять какой-то шум.
— О господи, — прошептала она, побежав быстрее, когда звук сделался громче.
И она узнала мужские голоса и звон лопат о камень. Наконец впереди забрезжил свет, становясь ярче, по мере того как она приближалась, до тех пор, пока тени на стенах не приняли четкие очертания и в конце концов не оказались настоящими людьми.
— Алан? — закричала она. — Ты здесь?
Алан вырос перед ней внезапно, словно возник из-под земли, до неузнаваемости грязный и ошеломленный ее появлением.
— Какого дьявола… Эмма?
Засмеявшись от радости и облегчения, она бросилась к нему в объятия, уронив свечу на пол. Алан крепко прижал ее к своему мокрому телу.
— Они там все говорят, что вы умерли, — пробормотала она.
— Устали, но не умерли. — Он отодвинул ее на длину вытянутых рук. Лицо его было осунувшимся, но счастливым. — Они живы. Мы пробьемся к ним с минуты на минуту.
Нахмурившись, он заглянул через плечо жены:
— Кто еще с тобой?
Она покачала головой.
— Ты пришла сюда одна? — ахнул он.
— Мне пришлось… беда… — Эмма сглотнула и попыталась перевести дух. — Филлис вернулся из Клеринга, и он не один… он привез с собой Белински.
…К тому времени как Эмма и Алан выбрались на поверхность, ее легкие жгло от напряжения, а в ушах звенело молчание Алана. Она хорошо понимала, какие мысли проносятся в его голове. Их будущее зависело от исхода этого противостояния.
Возбужденная толпа аплодировала и шумела, но затихла, как только Алан вышел из ворот шахты и направился прямо к Белински. Тот медленно повернулся, глаза его расширились при виде грязного, мокрого, окровавленного Алана, угрожающе надвигающегося на него. За какой-то миг на лице Белински поочередно отразились изумление, замешательство и испуг.