— Что делать? Летят ко всем чертям наши планы!
— Знаю. Не паникуй! Поедем сначала в Тополиный. Потом проведем собрание здесь, у Оглуздина. Разъясним еще раз: мало заготовят сена для колхозных коров — мало получат и для своих. Все незаконно накошенное сено в присутствии депутатов сельского Совета надо оприходовать и увезти на склад.
— Так нельзя. Прокурор вмешается.
— Обойдется. Некоторых лодырей проучить, остальные, которые честно работают, всегда за нас будут!
В маленькой деревеньке Тополиный лог, на полянке, поросшей конотопом, собрался народ.
Крутояров снял кепку, вышел из-за стола, накрытого по случаю собрания выцветшим красным коленкором, сказал:
— Я долгую речь держать не буду. Одно спрошу: зачем машины бросили и ушли для своих хозяйств сено косить? Отвечайте, товарищи!
По рядам прокатился шепот:
— Тут что-то не то, Павел Николаевич.
— Что же не то?
— Мы слышали: в Рябиновке всем косить разрешили, думали, и нам тоже.
— А бригадир? Я же бригадиру несколько раз объяснял, что и как делать.
Повисла над поляной тишина. Робко подняла руку женщина лет сорока, с синими тревожными глазами, заведующая фермой.
— Разрешите?
— Говори.
— Бригадир у нас не просыхает. Четвертый день глотку полощет. Вот. Не бригадир это, а наказание господне. Сверх нормы с опухшей рожей ходит. Побриться ему и то некогда из-за питья.
Она поправила платок, оглядела односельчан:
— Мы не меньше вас за колхозные дела болеем. И если что неправильно сделали, давайте поправим!
Люди зашумели, поддерживая выступавшую:
— Что там говорить!
— Не враги мы себе!
— Давайте, сколько накосили, соберем и сдадим на склад. Только потом чтобы без обману фураж выдавали. Нам же легче.
Павел смотрел на взволнованные лица тополинцев, понимал: беспокойство Кудинова напрасно, тут все в порядке. Просто один пьяница вводит народ в заблуждение, мешает работать.
Когда поехали обратно в Рябиновку, он говорил:
— Нет у нас, Егор Иванович, самого главного — руководителей среднего звена, настоящих спецов. Бригадирами работают все «бывшие». Бывшие председатели маленьких колхозов, люди в основном малограмотные, хотя в свое время немало сделавшие для укрепления колхозного строя… Но сейчас они уже тормозят, печально это или не печально, но так. Потому-то все наши решения и всякие задумки разбиваются вдребезги… Принимается хорошее решение в обкоме, в облисполкоме, одобряют его в райкомах, в сельских парткомах, в правлениях колхозов, а дойдет до непосредственного исполнителя, до такого, как тополинский бригадир, и он все сделает по-своему или вообще ничего не сделает!
— Надо назначить бригадирами знающих людей.
— Опять же для этого надо позаботиться об оплате их труда. Добрый хлебороб не пойдет в бригадиры, потому что не заработает на этой работе ничего, кроме ругачки.
— Давай, Павел, попробуем пересмотреть оплату бригадирам. Поставим этот вопрос на правлении.
— Можно попробовать. И еще надо из выпускников средней школы назначить своих колхозных стипендиатов. Окончат институт и в колхоз приедут… Я уверен, что уж эти не будут такими!
…Они сходились быстро, работали дружно, понимая один другого с полуслова: верткий, похожий на черного жука Егор Кудинов и угрюмоватый Крутояров.
В новом Рябиновском клубе, украшенном пестрыми транспарантами, призывающими выполнять досрочно задания семилетки, страховать жизнь, беречься от ящура, уничтожать бродячих собак и сдавать в потребкооперацию сушеные грибы и ягоды, было людно. Собралась вся первая бригада. Павел прошел на сцену вместе с Егором Кудиновым, скинул пиджак, повесил его на спинку стула и весело поздоровался с собравшимися. Это понравилось колхозникам. Василий Васильевич, открывший собрание, сказал:
— Знаем, ругать нас хотите. Но мы признаем вину, а повинную голову меч не сечет!
— Извиняться таким способом не стоит. Давайте просто сам факт разберем. Неужели вот так, по стихии, могли бросить колхозную работу и уйти своим коровам сено косить… Ведь толчок откуда-то последовал?
Из задних рядов поднялся широкоплечий с медным лицом пасечник Ермолай:
— Вы, товарищ председатель, на нас давление не оказывайте. Начальства много, и каждый по-своему воротит. Всякую чуть ли не контрреволюцию нам начинают приписывать. Работу бросили! Сбежали! Никто никуда не бежал. Просто для своего скота сено заготовили. Это тоже надо. А новые правила заготовки сена нам не подходят. И не надо нам это!
— Кому «вам»? Точнее! — перебил Крутояров.
— Всем.