Тут его супруга была полностью согласна: Диснейленд она обожала. Это было единственное место во Флориде — а оттуда никуда не уедешь, у Джерри работа такая, — которое было ей по душе. Один из австралийцев в баре тоже бывал в Диснейленде и согласился, что это и вправду да. А может, он хотел сказать, "в проводах", потому что понять его было решительно невозможно. Но парень был с виду приятный — сказал, что его зовут Брюс и друга его тоже Брюс. "Обычное имя", — пояснил он, хотя с тем же успехом он мог сказать и «мимо», потому что понять его было решительно невозможно, но все-таки он имел в виду имя, она была уверена. Джерри продолжал жаловаться, и тут первый Брюс сказал:
— Ну, приятель, раз так, тогда тебе надо отправиться на Перекресток Гронг — верно я говорю, Брюс?
Второй поначалу не понял, о чем это его приятель толкует, — тут-то и проснулась женская интуиция. Но очень скоро оба Брюса наперебой объясняли, что это за славное местечко — Перекресток Гронг, "там, в буше", и были совершенно уверены, что там настоящие аборигены действительно живут в пустыне. "Близ Элис-Спрингс", — понимающе кивнул Джерри. Оказалось, нет, еще дальше на запад. Указания Брюсы давали так четко, что ясно было — они те места знают превосходно.
— Тут ехать всего пару часов, — пояснил Брюс, — но туристы, они же с проторенной тропы не сходят. А это вроде как сбоку.
— Туземные шоу, — добавил Брюс. — Корробори каждый вечер.
— Отель получше этой дыры? — с надеждой поинтересовался Джерри.
Брюсы рассмеялись и объяснили, что отеля нет.
— Это вроде сафари — ну, палатки под открытым небом. Дождя-то нет, — сказал Брюс.
— И кормят отлично, — добавил Брюс. — Свежие кенгуровые отбивные. Ежедневная охота на кенгуру. Коктейль перед обедом. Суровая роскошь, верно, Брюс?
— Абсолютно, — согласился Брюс.
— А эти туземцы, они дружелюбные? — спросил Джерри.
— О, соль земли. Нас обожают. Думают, что белые люди — это вроде богов, — небрежно отмахнулся Брюс, и Джерри кивнул.
Так что Джерри записал, как туда проехать, и теперь они бесконечно тряслись в старом фургончике — ничего другого в городишке, куда они приехали на корробори, взять напрокат не удалось, — а понять, где тут дорога, можно уже было только потому, что она так и шла прямо, не сворачивая. Поначалу Джерри был в отличном настроении. "Будет что засунуть Тилю в задницу", — говорил он. Его приятель Тиль вечто отправлялся куда-нибудь на Тибет, переживал там невероятные приключения и показывал друзьям видеосъемки себя на яке. Джерри ради этой поездки купил страшно дорогую видеокамеру и все повторял: "Вот наснимаю сейчас этих дикарей, и пусть этот долбанный Тиль подавится своими овцебыками!" Но утро кончилось, а дорога не кончалась, и пустыня тоже не кончалась — и почему ее называют «буш»? Потому что каждую милю попадается чахлый кустик (буквально «кустарник»; название австралийских и южноафриканских полупустынь и кустарниковых пустошей)? — а Джерри становился все горячее и горячее, все краснее и краснее, в точности как пустыня. А супруга его начала впадать в депрессию оттого, что с нее слезает тональный крем.
Она уже раздумывала, не сказать ли "Давай повернем назад", если на ближайших сорока милях ничего не случится (четыре было ее любимым числом), когда Джерри воскликнул:
— Вон!
Впереди и правда что-то виднелось.
— Я что-то таблички не видела, — с сомнением сказала она. — Про холм нам ведь ничего не говорили, да?
— Черт, да это не холм, это скала, как бишь ее?… здоровая такая долбанная рыжая скала…
— Эйерс-Рок? — Она прочла книжечку "Добро пожаловать к антиподам" в отеле Аделаиды, пока Джерри сидел на конференции по пластикам. — Но это ведь в центре Австралии, разве нет?
— А где мы, мать твою, по-твоему находимся? В центре Австралии! Или что это, по-
твоему, — долбанная Восточная Германия? — Джерри повысил голос и прибавил газу.
Ужасающе прямая дорога шла прямо через холм, или скалу, или как оно там называется. Это был не Эйерс-Рок, она была в этом уверена, но когда Джерри начинает кричать, злить его не стоит.
Оно (холм? скала?) было рыжее и с виду походило на старый «Фольксваген», только бугристое, а вокруг него ходили люди, и поначалу она была очень рада их видеть. Полное одиночество — за последние два часа они не видели ни машины, ни фермы, совсем ничего — действовало ей на нервы. Но когда фургончик подкатил поближе, она решила, что эти люди выглядят как-то странно. Еще более странно, чем туземцы на корробори.
— Это, наверное, аборигены, — задумчиво произнесла она.
— А какого хрена ты тут ждала — французов? — поинтересовался Джерри, но беззлобно, и его жена рассмеялась. Но…
— О Господи! — воскликнула она, впервые разглядев одного из туземцев.
— Здоровые парни, а? — удовлетворенно заметил Джерри. — Бушмены — кажется, так они называются.
Кажется, они назывались не так, но она все еще не могла отойти от шока при виде этой высокой, тощей, черно-белой фигуры. Фигура стояла и смотрела на машину, но глаз не было видно — их скрывали тяжелые, кустистые брови и нависающий лоб. Черные косички закрывали пол-лица и торчали из-за ушей.
— Они что — раскрашенные? — тихонько спросила она.
— Дикари всегда раскрашивают тела. — Презрение Джерри к ее невежеству успокаивало.
— Они и на людей-то едва похожи, — сказала она совсем тихо, чтобы туземцы не обиделись, на случай, если они знают английский, потому что Джерри уже остановил машину, распахнул двери и рылся в багаже в поисках видеокамеры.
— Держи!
Она и держала. Пятеро или шестеро черно-белых великанов вроде бы повернулись к ним, но в основном туземцы были заняты чем-то у подножия холма, или скалы, или как оно там называется. Вроде бы там палатки стоят или шатры. Приветствовать новоприбывших никто не вышел, но ей показалось, что оно и к лучшему.
— Держи! Господи Иисусе, да куда ты задевала… а, черт, ладно, давай сюда. -
Джерри, может, их спросить надо? — робко предположила она.
— Кого о чем? — прорычал он, пытаясь втиснуть кассету на место.
— Здешних. Можно ли тут снимать. Помнишь, в Таосе нам говорили, что…
— Да иметый в рот, какое тут разрешение нужно, чтобы снять банду долбанных туземцев! Боже! Ты хоть иногда, мать твою так, заглядываешь в драный "Нэшнл Джиогрэфик"? Черт! Разрешение!
Когда Джерри начинал кричать, спорить с ним становилось бессмысленно. Туземцев его вопли нимало не интересовали, хотя куда они смотрят на самом деле, было трудно понять.
— Ну ты вылезешь из этой долбанной колымаги?!
— Тут жа-арко, — пожаловалась она.
Когда она боялась получить солнечный ожог, тепловой удар или еще что-нибудь, Джерри не возражал, потому что ему нравилось чувствовать себя крутым и сильным. Ей сошло бы с рук, даже заяви она, что боится туземцев, потому что чувствовать себя храбрым Джерри тоже нравилось. Но иногда ее страхи его раздражали ужасно, как в тот раз, когда он заставил ее есть ту ядовитую рыбу, которая иногда бывает ядовитая, ну, вы знаете, в Японии, потому что она заявила, будто боится, и затем ее стошнило при всех, и было очень стыдно. Так что она сидела в машине, не глуша мотор и включив кондиционер на полную мощность, хотя окно с ее стороны было открыто.
Джерри уже пристроил камеру на плечо и снимал ландшафты — далекий жарко-алый горизонт, странную скалу-камень-штуковину с блестящими как стекло пятнами, обожженную, почерневшую землю вокруг нее, кишащих вокруг людей — четыре, а то и пять десятков. Ей только сейчас пришло в голову, что если на них и была одежда, то какая — не разобрать, потому что все они так странно сложены и раскрашены белыми пятнами по черному, не как зебры — полосками, а сложнее, почти как костюм скелета, только по-другому. И ростом они футов восемь, а ручки коротенькие, как у кенгуру. И волосы, как черные шнурки, и стоят дыбом. Нехорошо, конечно, голых разглядывать, но ничего подобного она в жизни не видела. Не разберешь даже, мужчины это или женщины.