Ален тем временем вскочил с постели с энергией диснеевского принца. Теперь он сидел рядом, положив запястье на приподнятое колено, и солнечный свет раннего утра золотил его волосы.
– Знаешь, – заговорил он, – я в любой день предпочту эту поездку поездке по Южной железной дороге. Быстрее, надежнее и гораздо меньше шансов застрять напротив какого-нибудь урода из Базилдона, дрочащего под газетой «Метро».
– Чтобы сидеть на соломе?
Он улыбнулся.
– Это натуральный футон.
Розалина уже собралась объяснить, что она городская девушка и не привыкла считать сухую траву чем-то кроме садовых отходов, но вспомнила, что несколько лет занималась ручным трудом в Малави. Поэтому неопределенно хмыкнула.
Это рассмешило Алена.
– Ты не жаворонок, да, Розалина-эм-Палмер?
– Это не утро. Это вчера.
– Ну, вот такая вот она – деревенская жизнь. – Он осторожно вытащил соломинку из ее волос. – Как себя чувствуешь? Готова к конкурсу?
– Чувствую себя удивительно спокойно. Наверно, то, что мы застряли в глуши, отвлекло меня от мыслей. Конечно, мы уже теперь не застряли. А это значит, что через десять минут я начну волноваться.
– Не нужно волноваться, – успокаивающе сказал он. – Чтобы продержаться в конкурсе, надо привнести в него что-то уникальное, а у тебя наверняка получится использовать свой опыт из Малави.
Черт. Нет, все в порядке. Нельзя упоминать «опыт из прошлого» больше пары раз, чтобы судьям не надоело. Так что она могла притвориться, что приберегает этот козырь как минимум до третьей недели. К тому времени, скорее всего, кто-нибудь из них уже отправится домой.
– Просто надеялась, что у меня будет чуть больше времени на подготовку.
– Сразу видно, что ты – студентка-медик. Ты наверняка очень старательно делаешь домашнюю работу.
Божечки. Только не снова.
– И все же, – продолжил он, – я, честно говоря, не знаю, как ты собираешься готовить в отеле, где нет кухни.
Успокоившись, что речь не идет ни о Малави, ни о медицине, Розалина решительно включилась в разговор.
– Я взяла с собой кулинарные книги двух судей. Последние пару сезонов первая выпечка вслепую предлагалась по опубликованным рецептам, и я надеюсь получить хотя бы намек на то, что будет.
– Розалина-эм-Палмер, – его глаза расширились, – ах ты хитрая дьяволица.
Она слегка покраснела.
– Вряд ли это поможет. Они за это время написали столько книг.
– Не надо себя недооценивать. Это все равно очень разумная мысль. Какие книги ты взяла?
Порывшись в сумке, Розалина достала «Торты от Миллов» Уилфреда Хани и «Наука кондитерского искусства» Марианны Вулверкот.
– Мы знаем, что это будет торт, что значительно сужает круг поиска. И на первой неделе он, как правило, домашний, так что надо искать что-то довольно простое.
– И они, естественно, не повторяются, – добавил Ален, взяв «Торты от Миллсов» и перелистывая их, – так что можно исключить бисквитный торт «Виктория», шахматный кекс и… ой, а что было в прошлом году?
– Торт с кофе и грецким орехом, кажется.
Его голова была близко к ее, пока они листали книгу. Его улыбка была искренней и доверчивой, как будто предназначалась только для нее. И, несмотря на то что он провел ночь на полу, от него почему-то пахло свежим мылом и базиликом. Соломой, разумеется, пахло тоже, но приятно.
– Можно сказать, нас пронесло, да?
– Не любишь его?
– Не сомневаюсь, что его вкус можно улучшить. Но если бы существовал торт, который бы назывался «третье место на школьном празднике», то это однозначно торт с кофе и грецким орехом.
Розалина однажды готовила торт с кофе и грецким орехом для школьного праздника. Тогда ей показалось, что он всем очень понравился.
– Как насчет «ангельского бисквита»? – предложила она. – Они иногда любят задавать что-нибудь неожиданное.
– Вполне возможно.
– Или Данди-кейк?
– Разве его не едят только на следующий день?
– Обычно да. Но я думаю, что магия телевидения умеет обходить такие вещи.
– Что ж, давай тогда добавим его в длинный список, а потом доработаем, как комитет Букеровской премии.
Хотя Розалина знала, что это соревнование, было приятно хотя бы ненадолго почувствовать себя частью команды. На самом деле было просто приятно поговорить с кем-то о выпечке. Амели рвалась помочь, но была слишком маленькой, а Лорен, хоть и поддерживала ее в целом, приберегала большую часть помощи и проницательности для своих любимых вещей – сатиры и сапфизма.
Пока прицеп медленно дребезжал по извилистым дорогам того места, где они находились, Розалина бросила косой взгляд на Алена. В его глазах отражалась голубизна неба, на щеках появился легкий румянец, а длинные, артистичные пальцы бегали по страницам, пока он размышлял над рецептами.