– Правда? А мне кажется, что у тебя было довольно насыщенное событиями прошлое.
Выражение «насыщенное событиями» было мягче многих других по этому поводу.
– В самом деле?
– А разве нет? Я знаю, что говорят о быстрых выводах, но мне не верится, что ты с самого начала планировала забеременеть в девятнадцать-двадцать лет.
– Да, не совсем. Я собиралась стать врачом.
Он улыбнулся.
– Значит, ты была опасно близка к истине касательно учебы и без нужды далека касательно путешествия?
– Я же сказала, что запаниковала.
– И призналась, что из тебя плохая лгунья.
– Да, – согласилась она смеясь. – И я не врала.
Наступило молчание. Оно не было комфортным. Но и не настолько ужасным, как потереть глаза руками, которыми чистил чили.
– Итак. – Ален сделал деликатную паузу. Такую, которую Розалина слышала или, скорее, не слышала раньше. – Ты не обязана рассказывать мне то, что не хочешь, но что произошло на самом деле?
Она пожала плечами.
– Ничего такого. Тут нет большой тайны. Девушка, с которой я встречалась, изменила мне, и я вернулась к парню, который мне немного нравился. Мы были вместе какое-то время, но пару раз были неосторожны, потом пару раз повезло, потом повезло меньше. И… да.
– И он просто взял и ушел от тебя?
– Нет, я не Фантина[3]. В этом плане он поступил правильно. Но никто из нас не хотел брака. И нам казалось, что ради этого все равно не стоит жениться.
– Я не намекал, что твоему отцу надо было выстрелить в него из ружья. Я имею в виду, что нужно учитывать и финансовую сторону вопроса.
– Я получаю алименты. – Она снова пожала плечами. – Он теперь инженер-гидролог, так что они довольно щедрые.
Ален на мгновение задумался, а затем осторожно сказал:
– Как-то несправедливо, что он смог исполнить свою мечту, а ты – нет.
Что ж. Такой разговор невозможно вести, не чувствуя себя отвратительно. Хуже того, люди продолжали находить все новые и новые способы нагонять на нее ужас. Честно говоря, «Увы, твои мечты обернулись прахом» – это лишь иначе сказанное «Ох, бедняжка, твоя жизнь разрушена». Но в случае с Аленом речь шла исключительно о ней и о том, кем она могла бы стать, несмотря на общий принцип, что милые девушки из среднего класса бросают университет, чтобы делать карьеру, а не рожать детей.
Что-то… что бы она ни почувствовала, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он остановился и осторожно повернул ее к себе.
– Извини, Розалина, – сказал он. – Я не хотел задеть тебя за живое.
Было слишком сложно. Потому что, несомненно, было больно. Просто она не совсем понимала, откуда исходит эта боль. Она сделала глубокий вдох.
– Нет, все в порядке. Я сделала свой выбор. Я люблю свою дочь и… и… и… вот и все.
– Я понимаю. Но, – он пристально посмотрел на нее, – у тебя, наверно, были… варианты?
Она знала, что за эвфемизм стоял за «вариантами».
– Ты имеешь в виду, почему я не сделала аборт?
В его глазах промелькнуло удивление. Возможно, он не ожидал, что она это скажет. Большинство людей не ожидало.
– Наверно, да.
– Я не захотела. Это не важное политическое заявление, но я не религиозна. В тот момент для меня было правильно… не делать его. Поэтому я не стала.
– А твои родители не сумели… – он махнул рукой, – что-нибудь придумать?
Она невольно засмеялась.
– Что-нибудь придумать? Ты как будто предлагаешь, чтобы парень по имени Джоуи Девять Пальцев сделал мне бетонный макинтош.
– Я скорее имел в виду, что они могли бы присмотреть за ней, а ты бы тем временем вернулась в университет.
Конечно, у них был и такой разговор.
– Ты уже знаком с моим отцом. Ты бы оставил с ним человека, которого любишь больше всего на свете?
– Ты ведь выросла хорошим человеком.
Если не считать работы без карьерного роста, едва оплачиваемых счетов и смутной уверенности в том, что она все испортила, возлагая все надежды на телевизионное шоу по выпечке, то… да.
– «Хороший человек» – это как раз то, кем я стараюсь быть.
Его рот изогнулся так, словно он намекал ей запрыгнуть в его двуколку.
– Ты лучше, чем просто хороший человек. И ты это знаешь.
Это были лишь слова. Явно лишь слова. Но втайне она была рада, что он считал ее такой.
– Спасибо. Ты… тоже вполне хороший.
– Полегче. Такой лестью недолго вскружить мне голову.
Она застенчиво засмеялась.
– Медовоустая дьяволица. Да, я такая.
И он тоже рассмеялся, не так застенчиво.
Разумеется, именно в этот момент Розалина, испытывавшая огромное облегчение от того, что они, похоже, вернули… свое, чем бы оно ни было, запаниковала и попыталась снова все испортить.
3
Мать Козетты из мюзикла «Отверженные» по мотивам романа В. Гюго. Забеременела от богатого студента, который ее бросил. Была вынуждена заняться проституцией.