26
разобраться в окружающем мире, острая наблюдательность и даже эксперимент как способ проверки правильности выдвинутой гипотезы.
И от соображений Бернета нельзя просто отмахнуться. Связь греческой философии с современной наукой подчеркивается многими крупными учеными (Шредингер в работе "О Платоне и современной физике"). Другое дело, что связь эта неоднозначна. Бернет подчеркивает, что современная наука прямо противоположна Аристотелю.
Итак, греческая космология имела научный характер. Занятия космологической проблематикой - социальная ломка первичных представлений о мире, противопоставление последним научных теорий, специально обосновываемых, и благодаря этому обоснованию приобретающих право на существование. Такого рода философия предстает в связи с этим как спекуляция о мире вокруг нас, а сама ранняя философия может быть обозначена как "философия природы". Изменчивость внешнего мира - вот что вызвало удивление и взволновало впечатлительные умы древних греков. Противостояние зимы и лета, дня и ночи, бодрствования и сна, рождения и смерти - есть ли здесь хоть какая-либо устойчивость, какое-нибудь постоянство? Греков, живущих в устойчивом мире социальных законов и привычек удручало беззаконие в природе, этим был вызван фундаментальный пессимизм, весьма близкий религиозному.
Ранние космологисты не могли довольствоваться взглядами на мир как на вечную борьбу между противоположностями. Они чувствовали, что противоположности должны иметь общую основу, в которую они возвращаются много раз. Это общая основа - нечто более важное, более постоянное, чем возникающие и появляющиеся противоположности. Само же изменение есть только повторение явлений, хотя и в иной форме.
Естественно, по заключению Бернета, эти процессы должны были быть описаны в терминах, заимствованных из человеческого общества, уже имевшего у греков устойчивую регламентацию и постоянство. Соответственно ранние космологисты рассматривали вторжение одной природной оппозиции в пределы другой как несправедливость, а восстановление между ними равновесия (баланса) как достижение и справедливость.
Впрочем, в основе научного поиска находится не социальное, а природная и только природная субстанция - physis. Здесь у Бернета имеются два уточнения: природное и сверхприродное греки не могли так легко различить, как полагал Целлер. Бернет с ним не согласен. Это имеет важные последствия для характеристики physis греческими
27
космологистами. И применение термина arche для ранних этапов греческой философии было бы нехарактерной модернизацией. Этот термин аристотелевский и не выражает существа дела. Термин physis характеризует вечную устойчивую основу. Соответственно греки, по мнению Бернета, обращаются от вопроса о возникновении мира к вопросу о его устройстве, его существовании.
Не согласен Бернет с Аристотелем и по другому пункту - что ранние философы не задумывались об источнике движения. Движение они посчитали естественным и беспорядочным. Это более надежно, чем движение как атрибут субстанции. Субстанциально само движение, живая движущаяся субстанция. В объяснении нуждается характер этой субстанции, устойчивость, а не изменчивость. Впрочем, Бернет весьма определенен, когда говорит об архаичности воззрения греков на субстанцию. Слово arche, используемое для обозначения первичной субстанции, не должно вводить, по мнению Бернета, в заблуждение - здесь нет и признаков религиозного чувства. В данном случае речь идет об использовании эпитета "божественный" для обозначения первичной субстанции. Уже у Гомера божественное употреблялось не для обозначения объекта богослужения, а как эпитет нерелигиозных объектов.
Итак, physis - прообраз научных законов, постоянное неизменное, вечное. Греки ищут это устойчивое, вечное, неизменное. То, что субстанция обозначается как божественная, осуществленная в социо-морфных терминах, не меняет существа дела. Многое поясняется из обращения к вопросу об источниках древнегреческой философии и относящемуся к ним вопросу о непосредственных причинах возникновения субстанции.
Причина возникновения философии имманентно содержится в приведенной характеристике греческой космологии. Нетрадиционная точка зрения на мир попросту отвечает тем потребностям, которые начали чувствовать греки. Философы природы удовлетворяют эту потребность. Объяснение заключается в том, что вообще отсутствует какое-либо объяснение (подчеркнем - по этому пункту). Данное обстоятельство уже было отмечено исследователями. Бернет пишет о том, что греки обладали счастливым даром наблюдательности, мифологические фантазии им наскучили, их просто не волновал вопрос о том, "что было, когда ничего не было". Г. Властос, рассматривая проблемы древнегреческой теологии, замечает по этому поводу, что о такого рода вопросах Бернет попросту не задумывался. На наш взгляд, Бернет в какой-то мере разделяет классическую, берущую начало от Винкельмана и Лессинга, точку зрения на античность. Он также исходит из представления о счастливой, гармонической (законной) жизни
28
греков, которая и вынуждала их не удовлетворяться природным хаосом и беззаконностью, служила отправной точкой к поиску оснований устойчивости и порядка в мире. Ну а остальное - это счастливые особенности греческого духа - наблюдательность, любопытство, любознательность и т.д.
Говоря об источниках, Бернет во главу угла помещает уже известные нам соображения о свободном развитии греческого мышления, не сдерживаемого религиозными запретами, поскольку у греков не было высшей духовной касты. Это обстоятельство становится решающим при рассмотрении вопроса о восточных источниках греческой философии и, прежде всего, об отношении египетской математики и вавилонской астрономии к греческой философии. Общий вывод таков: в изучении конкретных фактов восточные народы были богаче греков, но только греки могли использовать эти факты для некоторой научной цели, никогда восточные народы не предполагали ревизию традиционных взглядов на мир. И далее следуя приведенной характеристике научного поиска древних греков, в центре которого находится основа вещей - physis, Бернет отмечает,что это равносильно обращению к законам природы и космическому универсуму.
Однако при этом Бернет указывает и некоторые исторические корни греческой философии. Он обращается к Гомеру и уже у него замечает движение к свободной науке. Традиционная точка зрения в эпосе распадается. Боги очеловечиваются, следы примитивных верований исчезают, да и в целом в обществе, которое описывает Гомер, традиционные взгляды на мир дискредитированы, хотя отдельные образы сохраняются. Мир же Гесиода - это уже иной мир. Рассказ о богах - это не только нечто иррациональное, но и рациональное (имеющее свой рациональный объект - как нечто существующее природные явления). Гесиод заставляет самих муз различать истину и ложь. Сам Гесиод претендует на знание правды о богах (конечно, он исходит из представлений об очеловеченных богах). Приведенные замечания конкретизируют вопрос лишь об отказе от традиционных взглядов на мир, а не о формировании по содержанию (и в этом смысле об источниках) ранней философии.
Взгляды Бернета развиваются целым рядом современных исследователей. Без труда их можно узнать в ярком описании греческой философии, содержащимся в книге греческого ученого Сатсоса.
Френсис Корнфорд. В отличие от Бернета, не увидевшего ничего достойного внимания в социоморфической терминологии античной натурфилософии, Ф. Корнфорд возводит факт ее распространенного использования в серьезную проблему: "Так возникло убеждение, что
29
природа моральна, т.е. что ее порядок может быть нарушен проступками людей" [1]. По мнению Корнфорда, характер и источник порядка, в пределах которого заключена жизнь природы (содержание концепции порядка природы), наряду с понятиями бога и души, философия наследует у религии. Концепция регулятивного порядка в природе проявляется в натурфилософии как обоснование судьбы, справедливости или закона, идею которых Корнфорд возводит к религиозным представлениям о делении областей мироздания между богами, о справедливости такого деления и, в конечном счете, к коллективным представлениям, отражающим структуру племени.
1 Cornford F.M. From Religion to Philosophy. N.Y., 1957.