На несколько минут воцарилось молчание. Юрий Михайлович изредка поглядывал на Лешу и становился все мрачнее.
В конце концов, он снова спросил:
— Простите, если не секрет, ваш отец сказал, зачем вы летите в Москву?
— Нет.
— Но вы, быть может, догадываетесь?
Леша искренне пожал плечами.
— Совершенно не представляю.
— А как вы думаете… — Юрий Михайлович замялся, не решаясь продолжить, но многозначительно огляделся.
Конечно, наблюдая за окружающими и прислушиваясь к разговорам, Леша уже сделал определенные выводы.
— Солнце? — тихо спросил он.
Сосед обреченно кивнул:
— Да, наружная температура солнца упала уже на четыре процента. Боюсь… — Семецкий выразительно посмотрел на Лешу. — Ситуация еще хуже, чем я думаю, раз ваш отец вызвал вас в Москву. Большинство сотрудников нашего Университета отправили в столицу спецрейсом.
Леша затаил дыхание:
— И что нас ждет? Новый ледниковый период?
— В лучшем случае… — грустно усмехнулся Юрий Михайлович.
— Это агрессия, — голос отца был так спокоен, что Алексея окатил ледяной ужас. Он с деланным недоверием посмотрел на отца, но уже понял, что это конец.
— Агрессия? — переспросил он дрогнувшим голосом.
Отец кивнул.
— Подозрение возникло три дня назад и у нас, и у американцев. А вчера вечером мы получили однозначные доказательства. На стационарной орбите НАСА засекли мощнейший источник узконаправленного нейтронного излучения на расстоянии около семи миллионов километров от солнца. А с МКС удалось их сфотографировать. Засветились они на фоне солнца. Ублюдки!
Он протянул Леше несколько распечаток:
— Вот, эта маленькая точка.
Алексей растерянно повертел в руках кроваво-красные снимки, испещренные символами и цифрами, и отложил их в сторону.
— А контакт установить пытались?
С жалостью взглянув на Алексея, отец медленно проговорил:
— Это агрессия, Леша. Агрессия! У них только одна цель — уничтожить!
— Уничтожить?
— Это излучение замедляет процесс термоядерного синтеза. Гравитация все сильнее сжимает солнечное ядро. Критический порог будет пройден в ближайшие дни. По некоторым расчетам — уже пройден… Через месяц, максимум полтора, наше солнце ожидает коллапс и превращение в сверхновую, — отец замолчал.
Леша обхватил голову руками. Ему стало жутко.
Наконец он нашел в себе силы прошептать:
— Неужели все зря? Неужели все, что пережили люди, бессмысленно? — и растерянно добавил: — А как же мама?
Удивительно, но кроме страха, отчаяния и тоски он чувствовал обиду. Какую-то детскую обиду, что все закончится именно так. Не ядерная война, не эпидемия, не глобальное потепление и даже не гигантский метеорит. Почему-то казалось, что случись с человечеством какая-нибудь подобная катастрофа, можно было бы что-то изменить. Ведь люди уже многому научились: боролись с гонкой вооружений, справлялись с болезнями, заботились о природе, следили за всеми крупными астероидами в Солнечной системе. У человечества было будущее. Но это будущее отобрали — подло, исподтишка.
— Можно что-то сделать? — спросил Леша с робкой надеждой.
Отец пожал плечами:
— Вроде бы разрабатывают несколько проектов. Есть вариант отправить микроорганизмы на Марс, Ганимед или Европу. Я видел перечень рекомендованных штаммов, подготовленный Микробиологическим центром РАН, но сомневаюсь, что они успеют. Другая идея — опустить капсулы с бактериями и вирусами в самые глубокие скважины. Еще я слышал, что в каких-то пещерах пытаются оборудовать автономный поселок. Но это полная ерунда! Их сотрет в порошок тектоническая активность! Да и не смогут они продержаться в своих пещерах пару миллиардов лет, пока не восстановится атмосфера. Если она вообще восстановится… Можно отправить информационные закладки в несколько точек Лагранжа в Солнечной системе. Последняя библиотека человеческой культуры… Но с учетом предстоящего коллапса Солнца тяжело рассчитать их миграцию…
Стук в дверь оборвал рассказ отца. Кто-то вошел в номер.
Алексей, потерянный и опустошенный, не сразу взглянул на гостя.
— Здравствуй, Леша.
Перед Алексеем стоял папин старый университетский друг Леонид Васильевич Максимов. Его лицо озаряла улыбка. Очень грустная и слабая, но улыбка.
— Здравствуйте, дядя Леня, — пробормотал Алексей.