— Что так называют Друидскую Богиню Природы, — просто ответила я.
— Фу, как непочтительно, — скривился мужчина. — Триединой богиней зовут Мита́ру — Матерь Природы, создавшую все сущее.
— Даже нас с вами? — я неловко попыталась пошутить. Аксельрод медленно повернулся и глянул гневно. От плохого освещения сине-зеленые глаза казались почти черными, наполненными раздражением. Упс, кажется, шутить не стоит — это доводит его до точки кипения.
— Минати, ты забываешься! Ты не знаешь правил, по которым ведется эта игра, и не пытаешься им научиться. Если тебе настолько плевать — скажи мне одно только слово, и я отправлю тебя обратно в Империю, где ты будешь доживать свой век какой-нибудь безвестной лаборанткой. А из-за твоей дурости пострадает и моя репутация. Тебя, слюнтяйку, повесили мне на шею, так что будь добра — заткнись и начни слушать.
Постепенно повышая голос, Аксельрод заговорил почти сталью. Я сжалась от его слов. Не знаю, какие полномочия ему дал Император, но после всего сказанного, желание играть и шутить с Друидом пропало напрочь.
— Нас ждет долгая тяжелая работа… — продолжил Аксельрод, успокаиваясь, устало проводя рукой по лбу. — Дети… Ну почему всякий раз я должен вбивать вам в голову любознательность и осторожность? Чему вас только учат в этой Академии… Хорошо, слушай и запоминай. Митара едина в трех обличиях — как богиня природы, воды и воздуха. У нее есть две младшие сестры-богини — Ада́да «Благословенная вода» и Су́нис «Порыв ветра», поэтому Митара может управлять через них стихиями. Лишь полгода отведено ей, чтобы владеть нами, представать во всем своем великолепии. Сестры заботятся о Великой богине, когда она спит, и поддерживают божественное тело прекрасным и нетленным. Следующее пробуждение Богини наступит через два семиднева в великий праздник Баха́д Мунташе́й. На него ты явишься вместе со мной в качестве помощницы и будущей ученицы.
— Можно вопрос? — силой воли я удержалась от замечания, что это лишь древнейший из мифов о воскресении природы. А от мысли, что Аксельрод собирается взять меня в «ученицы» стало немножко не по себе. Наши противоположные характеры вряд ли сойдутся — обоим будет плохо и тошно.
— Слушаю.
— Когда я смогу изучить детали своей новой биографии?
— Принесу пергамент на днях. Нужно утрясти кое-какие детали на тот случай, если Параноик кинется их проверять, — вздохнул Друид потирая переносицу, будто промелькнувшая мысль доставляла ему головную боль.
— Кто кинется? — мне показалось, что я услышала какое-то прозвище и уцепилась за крупинку информации.
— Рано тебе еще знать это, — отмахнулся собеседник. — Информацию о Богинях зазубри для начала. Потом перейдем к разговорам о самом Городе. Закончим Кругом и твоей биографией.
— Кругом? Правителями города?
— Рано! — оборвал меня Аксельрод. Значит, надо подождать. Или попытаться еще раз чуть позже. — Покажи теперь, что ты умеешь.
— В смысле? — переспросила недоуменно.
— В смысле магии, — теперь Друид проявлял чудеса терпения и выдержки, что сбивало с толку и не давало разобраться в его характере. — Я должен увидеть, насколько это плохо.
Я нахмурилась, сконцентрировалась и щелкнула пальцами. На самом деле это было не обязательно, но очень хотелось произвести эффект. Над головой мужчины пошел снег. Снежинки падали на плечи, на тиффалейский тюрбан, одна даже попала на нос. Суровый Друид всего лишь повел бровью, и волшебство тут же рассеялось.
— Ерунда. Детишек будешь этим радовать. Есть что еще показать? Это ведь не все, на что ты годишься?
Я пожала плечами и нарисовала подушечкой пальца на столе маленькую засветившуюся руну — магический круг, заполненный двумя специальными символами.
— Ундо́риэйт!
Заклинание активировало руну — в печи за спиной тут же погас огонь, а почерневшие поленья покрылись морозным рисунком. Торжествующе улыбаясь, я глянула на Аксельрода.
— Разжигать повторно будешь сама. Спички я принес, — флегматично отреагировал Друид, скрестив руки на груди. — Достаточно. Все как я и думал. Тебя в Школе поили настойками оранжевого цвета?
Я кивнула в замешательстве. А его не поили, что ли?
— Как часто?
— Два раза в неделю. Иногда три, — от воспоминаний я невольно вздрогнула. Эти эликсиры не просто были отвратительны на вкус, они еще и причиняли настоящую физическую боль. Кто-то переносил ее довольно легко и стойко, а некоторые… Как сейчас помню сведенные судорогой тела, подавляемые вскрики, перемежающиеся с отчаянными просьбами прекратить страдания. Позже руководство Школы догадалось «давать лекарства» каждому ребенку отдельно, а не водить всех группами, но увиденного уже забыть.