Спальню заливал лунный свет, исходивший от больших окон. Я не успела ничего разглядеть, так сильно мне хотелось сейчас просто лечь спать. Не замечая никаких препятствий, ринулась к кровати. Не раздевшись, просто сняв маску, наконец, легла в постель и уснула. Милый, заботливый Себа, не желая оставлять меня одну, решил сегодня спать рядом.
Засыпая, я, как вечную истину, повторяла себе: «Никогда, больше никогда в своей жизни я не буду пить! Никогда!»
И не различила, как во входную дверь кто-то тихо поскребся, чуть скрипнули петли, замерли. Не увидела проникшую внутрь женщину — слабую зеленую тень, призрака в прозрачном платье, с длинными, струящимися до колен черными волосами. Не почувствовала леденящее прикосновение к щеке, острый пронзительный взгляд. Не услышала, как она прошептала — «Чужая!» и растворилась в воздухе. Только Себастьян чуть дернул во сне ухом, отмечая потустороннюю сущность.
* * *
С первыми лучами весеннего рассвета Аксельрод покинул бальную залу. Танцевать, набивать брюхо едой и заливать горло вином остались лишь самые выносливые и самые пьяные. Кто-то из гостей уже сладко посапывал на диванчиках — слуги аккуратно будили их и отводили отсыпаться в специально отведенные комнаты. Со столов снимали скатерти-юбки, чтобы передать прачками, уносили опустевшие блюда, выметали мусор, осколки битого стекла, завядшие цветы, растерзанные вееры и носовые платки. Когда посетители будут выдворены, начнется самый глобальный этап уборки — чистка паркетов, возвращение центральной ковровой дорожки, замена цветов в огромных вазонах, окуривание залы благовониями. Зал празднеств снова станет собой — Тронным залом Дома Круга, местом, где вершится правосудие, принимаются делегаты других государств и объявляются важнейшие указы.
Тильгенмайер ушел в свои комнаты сразу после полуночи — «досидев приличие», как он изволил выразиться. Акшар долгое время высматривала в толпе Майло, надеясь, что тот вернется после внезапного отбытия, но так и не дождалась. Огненную деву редко доводилось видеть грустной, но весь вечер она действительно выглядела расстроенной. Естественно, лишь хорошо знакомые с ней могли это отметить. Аксельрод отметил. Предложил танец. Акшар огрызнулась, отвечая, что охотник обещал танцевать с ней весь вечер, но обещания не сдержал. А другого партнера ей не нужно. Конечно, во всем виновата та стерва, зря она позволила ей увести Майло. И Акшар тоже откланялась, сказав, что более вечер ее ничем не занимает, и она желает провести его в компании доброй книги, а не этого поганого общества. Аксельроду поведение Воплощающей Огонь не понравилось — Друидке не подобает так себя вести. Он давно заметил расположение Акшар к охотнику, но сейчас это становится вовсе неприличным и бросает тень на весь Круг. С этим нужно что-то делать. Еще Аксельрода злило, что Тильгенмайер увел его ученицу. Не то чтобы на нее можно было строить какие-то грандиозные планы, но попытаться стоило. Лишь бы девчонка не выдала себя.
Аксельрод магическим жестом распахнул дверь в свои покои, вошел в коридор, отделанный панелями из белого аюми́йского клена. Как второму по значимости Члену Круга, ему полагались просторные помещения и одна из двух небольших башенок дворца. Друида — любителя сложных экспериментов, этот расклад более чем устраивал. Повел носом, к легкому запаху древесины примешался аромат терпких густых духов. Аксельрод тяжело вздохнул, вошел в спальню. Да, обоняние определенно его не подводит.
— Я просил тебя не приходить без приглашения. Что на этот раз?
— Гости пьяны — они меня не заметили, а слугам сейчас не до этого. К тому же — ты сам обучил меня, как можно пройти к тебе, помнишь?
Голос, удобно устроившейся в его кровати, красавицы ласкал не только слух, он будто легонько прикасался к коже и обволакивал разум. Взгляд оливковых глаз, чуть прикрытых густыми ресницами, был мягок и в то же время требователен.
— И это явилось причиной твоего посещения? — Аксельрод грубил, надеялся вывести девушку из себя и отдохнуть, наконец, в одиночестве.
— Махди́ [10: Махди́ — любимый (тифф.)], ты слишком суров! — девушка подползла к краю кровати, протянула руки к Друиду.
— Я посвятил весь этот вечер и всю ночь тебе, как ты того хотела. И надеялся утро провести… Сам.
— Ты хочешь отказаться от меня? Хочешь, чтобы я пошла и все рассказала? — надула губки барышня, сурово сведя брови к переносице. В голосе проявился сладкий тиффалейский акцент.
— Ты пытаешься меня шантажировать? — Аксельрод был зол. Но усталость все же взяла верх. Это раунд останется за тиффалейкой.
— Ты знаешь, что я пытаюсь добиться! — теперь голос выражал недовольство и обиду. — Мы так давно не были вместе! Ну, иди же ко мне!
Аксельрод сдался. Что ж, это тоже неплохое окончание тяжелого вечера.
Древо Знаний, растущее в Бедняцком районе, было объектом всевозможных местных легенд. Поговаривали, что если закопать несколько драгоценных самоцветов в его корнях, то можно обрести понимание сущего. Студенты Академии считали, что пара монет, опущенных в фонтан у Древа, поможет удачно и легко сдать экзамен. И под покровом ночи, шли сюда толпами любители халявы, стараясь не наткнуться друг на друга и не быть узнанными. Славилось Древо и как излюбленное место свиданий. Но Майло Хэлдир прибыл сюда не за этим. Оперевшись спиной о влажную кору дерева, он поигрывал своим любимым клинком с золоченой рукоятью, украшенной красными рубинами. Ожидать информатора пришлось довольно долго, а он не любил ждать. Терпение давно закончилось. Отойдя, Майло резко запустил клинок в дерево, он вошел глубоко и застрял. Охотник чертыхнулся, безрезультатно попытался вытащить оружие.
— Пелепса́м ап двестаку́р [11: Пелепса́м ап двестаку́р — «Милостивая и карающая» (один из титулов Митары) (мет.)], — прозвучало со спины кодовое слово. Как всегда, Майло не услышал, как этот человек подобрался к нему.
— Мадру́с ап двеста́н [12: Мадру́с ап двеста́н — «Прекрасная и жестокая» (один из титулов Митары) (мет.)], — был ответ.
— Лиджев Тараган не смог сегодня прийти лично. Передал свои указания через меня.
— Слушаю.
Информатор говорил тихо, так, что даже голые ветки Древа Знаний не могли его услышать, да и Майло приходилось весьма напрячь слух. Однако сам охотник не был приучен шептать, его воинские обязанности требовали громкого командного голоса.
— Установить наблюдение, да, я понял, не первый раз…
— Да, буду аккуратнее, чем всегда, повторить инцидент не хотелось бы…
— Как вы говорите? Ликор Тараган настаивает на повторении? Он уверен? Последствия могут быть непредсказуемыми…
— Хорошо, я вас понял. Буду держать в курсе. Всего доброго. Саквентари.
Тень прикоснулась к широкополой шляпе, закрывавшей лицо, завернулась в плащ и скрылась в густых кустах. Охотник вернулся к Древу. На этот раз кинжал легко покинул стареющую древесину. Подкинув кинжал, полюбовавшись его блеском, отражающим свет луны, Майло задумался. Следовало наметить план наблюдений и провокаций. На этот раз все будет значительно легче — объект достался совсем простой.
[1] Ку́бат — название месяца Друидского календаря, которое можно соотнести с «мартом»
[2] Ка-кшаку́р ибса́ Митара́м! — Храни меня Митара! (мет.)
[3] Арга́вия и Эрвела́нто — две половины континента Декатрио́н
[4] «Саквента́ри!» — божественное воззвание, сходное с «Аллилуйя!» (мет.)
[5] Уме́дре — дерьмо (мет.)
[6] Пиле́сти — серебряная монета, имеющая обращение в Асмариане (мет.)
[7] Ламко́р — чин, равный капитану (мет.)
[8] Куро́р — чин, равный младшему лейтенанту (мет.)
[9] Лико́р — чин, равный полковнику (мет.)
[10] Махди́ — любимый (тифф.)
[11] Пелепса́м ап двестаку́р — «Милостивая и карающая» (один из титулов Митары) (мет.)
[12] Мадру́с ап двеста́н — «Прекрасная и жестокая» (один из титулов Митары) (мет.)
Глава 4
Тиффалейка
«…Так повелели солнце, небеса и воды морские, и так будет во веки веков, покуда омывает океан песчаные берега Тиффалей, скрывает от нечистых взоров Глубокие Рифы и катит свои волны по всему свету. Благословленные острова выстоят под напором невзгод и взойдут ярким светочем для всего сущего мира…»