Раз десять я благополучно уходил от ударов, вот только повторно подставляться мой противник явно не желал. Из замеченных мной незащищенных мест оставалось только частично видимое из-за шлема лицо: плотно сжатые губы, свернутый в сторону, видимо в прошлых боях, нос и налитые кровью глаза. Вот только роста в бугае раза в полтора побольше, чем у меня. Попробуй допрыгни.
Ох еп… Допримерялся! Бедро обожгла вполне реальная волна боли, я краем глаза заметил аккуратный такой разрез, открывающий вид на вспоротые мышечные ткани и да – кровь. Нога подкосилась, стоило лишь осознать глобальность проблемы, непроизвольно падаю и это спасает меня от смертоносного удара, в который громила, кажется, вложил весь остаток своих сил. И да! Успеваю заметить над его головой бар здоровья и выносливости. Первое снизилось несущественно, процентов на восемь – десять – не больше; а вот серая полоска почти на нуле. И что мне это дает? Взгляд так и тянется к таймеру, успевшему войти в красную зону.
Вся эта лирика проскользнула в голове за краткий миг полета в ноги противника. Упс! А это что? Руки сработали раньше, чем мозг. Да. Неспортивно. Но оглушающий округу рев и едва не придавившее меня, падающее на землю тело подсказало – удар кинжалом в пах очень верное решение!
Меня вновь окутала темнота. Вот только о чем она говорила? Истекло время или же мой последний выпад оказался фатальным для противника?
И снова полоска загрузки… И снова… И снова… И снова…
Да сколько можно-то?!
Стоило только так подумать, тьма рассеялась, открыв вид на поднимающуюся крышку капсулы.
– Фух, – выдохнул я и в ожидании вердикта уставился на поджидающего меня громилу.
– Я не уполномочен принимать решения, – ответил тот на мой невысказанный вопрос.
А кто? Когда? Я справился? Или может не успел где-то вписаться в срок?..
Глава 2. Неожиданный поворот
Множество вопросов крутилось в голове, вот только мужик явно потерял ко мне интерес. Лишь кивнул на сложенное на стуле тряпье: мол, одевайся; и направился к дверям лифта. М-да, вот и поговорили – называется. Ну да, ладно. По-любому результат кто-то должен озвучить.
Не желая оттягивать минуту «Икс», метеором оделся и бросился следом за амбалоподобным проводником, в этот момент уже входящим в лифт. Впечатление такое, будто он ни на секунду не сомневался, что успею. Стоило очутиться внутри и дверь тут же закрылась. Интересно, замешкайся я на пару секунд и не успел бы?
Лифт рванул вниз с такой скоростью, что челюсть клацнула, а сердце в этот раз ударилось о черепушку. Все так же, в молчании, проводник сопроводил меня до одной из дверей на первом этаже. И жестом указал, что мне туда. Надо, так надо. Вхожу. Тускло освещенная комната вызвала весьма неприятные ассоциации с тюремной камерой, в которой я, тьфу-тьфу, никогда не был, но представлял их именно так.
Внутри никого не оказалось. Да и непохоже, что тут кто-то будет, кроме меня. Помещение небольшое – метров пять квадратных. По центру стоит кресло. На потолке встроенные лампы. И больше ничего. Даже окон нет. Жутковато.
Послонялся из угла в угол, снедаемый сомнениями в успешности прохождения тестов. С одной стороны, вроде выживал и убивал противника. С другой, в суматохе не всегда успевал отслеживать показания таймера. Ну и то ранение… Кто знает, может надо было выйти из всех передряг без единой царапинки?
Ожидание сводило с ума. Неизвестность – это самая страшная пытка. Ведь от того, какое решение примут, зависит не только моя судьба, но и моих родных. За вояк никто не платит, они расходный материал в войне. На что будут жить мама с сестрой? Что с ними будет, если меня не дай бог убьют?..
Вот на этой оптимистичной ноте меня и прервал раздавшийся со стороны одной из стен щелчок. Я, проходя в этот миг мимо кресла, замер, затаив дыхание. Вскоре в воздухе возникла проекция голографического экрана, с которой на меня взирал представительного вида мужчина лет сорока пяти.
– К сожалению, вы не прошли отбор, – вынес он приговор, и мои ноги подогнулись.
Повезло что за моей спиной было кресло. Экран погас. Никто не ждал ответа, никто не собирался ничего объяснять: все четко, кратко и по существу. Вердикт вынесен – я иду на границу. Это не было озвучено, но и так ясно, ибо альтернативных вариантов – нет. Перед мысленным взором пронеслось заплаканное мамино лицо, припухшее от слез личико сестренки, еще не до конца осознавшей потерю, но понимающей, что происходит что-то страшное, непоправимое.