– Вода! – сказал он.
– Вода, – согласилась Далмира. – Много воды – река!
– Река! – повторил Шенн. – Много воды! Река-а-а!!
Берег был пологим и песчаным. Река поворачивала в сторону заката, и несколько белокрылых птиц парили над водой. Неподалеку рос кустарник, склоняясь к самой воде, далее над берегом вновь нависали скалы. Далмира посмотрела наверх: отсюда невозможно разглядеть тропинку, по которой они спустились. Со стороны кажется: круча совершенно неприступна. Интересно, Шенн запомнил дорогу назад? «Если что-то случится, можно бежать той же дорогой», – подумала она. Но сейчас на душе было спокойно. Тишина и тихий шелест воды успокаивали. «Кажется, здесь безопасно. У нас есть мясо и вода, разведем огонь», – подумала Далмира. Она вгляделась в противоположный берег. В отличие от этого, тот был пологим, покрытым оранжево-желтым песком и мелкой растительностью. Пожалуй, она сможет переплыть на другую сторону, но умеет ли плавать Шенн? Глядя на восторженно шлепавшего босыми ногами по воде дикаря, девушка решила, что вряд ли. Раз он впервые видит столько воды, где он мог научиться плавать?
Хорошо бы вымыться! За время путешествия по лесу она чувствовала себя ужасно грязной. И если лицо и голову удавалось помыть в ручьях, то остальное тело зудело и чесалось от пота и грязи. Далмира оставила восторженного спутника у реки и двинулась в сторону кустарника. Там как раз укромное место. И помыться, и одежду развесить. Быстро раздевшись, она сложила одежду на берегу, захватив с собой лишь рубашку, чтобы сразу ее постирать. Вода не особо теплая, но выбирать не приходится. Далмира вспомнила шторм и холодную морскую воду, в которой ей пришлось пробыть довольно долго, и пришла к выводу, что здесь не так уж и плохо. Дно песчаное, с редкими, щекочущими ноги водорослями. Река оказалась глубокой, Далмира зашла в воду по грудь, едва отойдя от берега. Она мылась и плескалась с таким удовольствием, что внезапно поймала себя на радостном смехе. Она смеялась! Как же давно она не смеялась!
Выстирав рубашку, Далмира пошла к берегу и увидала Шенна, с удивлением наблюдавшего за ней. Смутившись, Далмира попыталась надеть на себя мокрую рубашку, но влажная материя слипалась, не желая налезать на такое же мокрое тело.
– Отойди! – сказала она Шенну. Он стоял на берегу, опершись на палку, и бесцеремонно разглядывал девушку. – Иди туда! Уйди! – И она махнула рукой в сторону берега.
– Уйди! – радостно повторил дикарь, повторив ее движение. Вот дубина!
Кое-как она напялила рубашку и вышла из воды. Мокрая ткань облепила тело, и Далмире стало холодно. Хорошо бы выжать рубашку, но Шенн стоит и смотрит! Как же заставить его уйти, если он ничего не понимает? Она вспомнила, как в лесу он справлял нужду, совершенно ее не стесняясь, и тогда это шокировало девушку. Наверно, у лесных жителей принято не стесняться друг друга? Так это или нет, но она не привыкла раздеваться перед глазеющим мужчиной.
Прикрываясь руками, она вышла на берег и, подхватив одежду, зашла в кусты. Жесткие ветви царапали голые руки и ноги, но Далмира упрямо продиралась вперед. Шенн что-то сказал, провожая ее недоуменным взглядом. Конечно, дикарь, тебе этого не понять! Только бы найти подходящую полянку…
Из-под ног раздалось зловещее шипение, и Далмира, позабыв про стыд, выскочила обратно на берег. Какой-то зверь шевельнул ветви кустарника и еще долго шипел и урчал вослед. Что за невезение! Далмира подошла к Шенну и, подталкивая его руками, указала на место стоянки:
– Иди! Иди туда! Иди же, дурак безмозглый!
Шенн упирался, но не слишком сильно и что-то говорил, указывая на кусты. Она поняла, что он беспокоится о ней, но сейчас не испытывала никакой благодарности. Только бы он ушел!
Наконец дикарь повернулся и пошел к оставленным на берегу припасам. Воспользовавшись моментом, Далмира споро сняла рубашку, выжала ее и вновь надела, едва не стуча зубами от холода. Солнце клонилось к закату, уже не грея, как прежде. Затем девушка прополоскала штаны и куртку, выжала их и только потом вернулась к стоянке.
Шенн уже развел огонь и подогревал остатки мяса. Далмира села поближе к огню и улыбнулась Шенну, чтобы он не обижался. Ей стало стыдно за то, что она так грубо вытолкала его. Он молча подал ей мясо. Когда поели, Шенн жестами дал понять, что необходимо собрать немного хвороста для постели. И в самом деле, не спать же на песке и камнях? Далмира сразу вспомнила первую ночь после кораблекрушения. Тогда она просто не могла заснуть от пронизывавшего ветра и холода. Сейчас у них есть костер, но он рано или поздно погаснет, а возле воды всегда холоднее. Вместе они отправились к кустам, наломали веток с широкими пушистыми листьями и соорудили неплохую постель. Девушка опустилась на ложе и подумала о том, что, наверно, им придется спать по очереди. Вдруг здесь опасные звери? В лесу она полагалась на Шенна, засыпая, она всегда видела его настороже и даже не задумывалась, спал ли он вообще…