— Ого. Она была очень большая да?
— Да Адонай. Она была просто огромная и была больше похожа на маленькую гору, а не тыкву. Ну и наконец, дальние пустоши. Это очень опасные земли. Они граничат с болотами и сами иногда превращаются в них. Еще вчера ты шел по дороге, а сегодня эта дорога уже превратилась в трясину. Ну а завтра это опять дорога. Передвигаться там можно только с местным проводником. Ну, вот, пожалуй, и все мой мальчик.
— Все? — С грустью выдохнул Адонай, завороженный рассказом Аркина. — А что там дальше за Великим океаном?
— Этого никто не знает мой малыш. Говорят, что вдали от побережья, когда его уже не видно в самый сильный бинокль, начинается штормовой предел. Штормит там всегда и так сильно, что волны поднимаются до самого неба и способны раздавить даже самый крепкий корабль. Менди называют его частью Грозового пояса.
— Грозовой пояс?
— Да так его называют гномы-Менди. В океане он проявляется сильными штормами. В высоких горах это вечная метель и пурга. В бескрайних пустынях это песчаные бури, способные сдвигать с места величественные барханы. В восточных топях грозовой пояс поднимает в небо миллиарды кровососущих насекомых. Их поднимается так много, что становится нечем дышать. Пересечь грозовой пояс не возможно. Так же невозможно, как вступить на гору Кайлас. Так говорят гномы-Менди.
— А откуда ты все это знаешь?
— Я служил у них, но об этом я расскажу тебе потом. Уже темнеет пора возвращаться домой.
Мальчик кивнул и взял Аркина под руку. Так держась за руки, они и побрели к пещере. Всю дорогу, и Адонай, и Аркин молчали. Один переваривал рассказ старца о Реальном Мире, другой размышлял о словах мальчика. Даже не о словах, а о той интонации, с которой он их говорил, когда учил перевоплощению. Хоть голос и принадлежал Адонаю, но слова были очень глубоки и полны мудрости взрослого человека. Нет, не мог пятилетний мальчик так говорить. Но он говорил. И Аркин слышал его. Подобные мысли раздражали старца. Быть может, он зря нервничает и это просто его старческое брюзжание, а может, и нет. Выйдя на берег озера, Аркин увидел сидящего с удочкой Харуза.
— Иди мой мальчик, а я хочу поговорить с твоим хранителем.
Адонай кивнул и побежал в пещеру.
— Отдыхаешь после службы?
Аркин присел рядом с Харузом.
— Да Аркин. Превращения в диких зверей забирают много сил.
— Это точно. — Потирая шею, прошептал Аркин. — Сегодня я в этом убедился.
— Да мы видели, как вы резвились среди облаков. Ну и как ощущения?
— Да что ты. До сих пор, как вспомню, так трясусь как подросток. — Улыбнулся Аркин. — Но кое-что меня встревожило мой друг.
— И что же это?
— Голос. Голос Адоная, когда он учил меня. Вы не замечали…
— Каждый раз. — Закинув удочку, пробормотал Харуз. — Первым заметил это Рез, потом и остальные. — Говорит вроде Адонай, но слова не его. Глубина мысли в них такова, что пятилетний мальчик на нее просто не способен.
— Да, но Адонай не простой мальчик. Он избранный.
— Ну да, избранный и все такое. Но когда он не творит чудеса, он такой же, как и все.
— И опять ты прав Харуз. Это-то меня и волнует. Не слишком ли мы давим на него. Ему ведь всего пять лет. А мы…
— Не переживай старец. Как бы там ни было, я знаю его лучше. Да ему всего пять лет, но он прекрасно понимает, что он делает и почему. В конце концов, перепады настроения бывают у всех. Даже у избранных, поэтому мы и перестали обращать на это внимание.
Каждый день Адонай и Аркин удалялись из лагеря и проводили время вдвоем. Они гуляли по острову, превращались в различных зверей и много общались. Однажды Адонай увидел, что Аркин не может раскурить трубку, из-за того, что огниво намокло. Тогда он подошел к старцу и провел рукой над трубкой. Табак тут же задымился.
— Как ты это делаешь?
— Просто делаю и все. — Пожал плечами Адонай. — Я хочу, что бы, что-то загорелось, и оно загорается.
— А меня можешь научить?
— Конечно.
Адонай подошел к Аркину и дотронулся до его плеча. Табак в трубке тут же потух, а голос Адоная вновь преобразился.
— Закрой глаза старец. Положи ладонь на трубку. Почувствуй холод древесины и табака. А теперь почувствуй тепло своей ладони. Представь жар внутри ее. Он увеличивается и становится все сильнее и сильнее. Но он не обжигает тебя, а наоборот ласкает своим теплом. Теперь представь огонек посреди ладони. Сперва один, потом второй, третий. Теперь из твоей ладони вырываются несколько языков пламени. Они обволакивают твою ладонь. Обжигают древесину трубки и поджигают табак, но не обжигают руку. Это чистый огонь твоей души, он не может обжечь тебя. А теперь открой глаза.