— Отличная идея, — рассмеялся Каэдэ. — Усынови городского призрака-убийцу.
Признаться честно, мои родители были очень суеверны и доверчивы в этом плане. Таким же вырос и я. Я без проблем верил в любых духов и призраков. От всемирно известной Кутисаке-онна, разрезавшей рты своим случайным жертвам, до призрака господина Танака, который, по словам госпожи Танака, жившей в соседней квартире, являлся иногда по вечерам, чтобы выключить свет, если она забывала это сделать. Верил до тех пор, пока в мою голову не приходила мысль, что на дворе уже давно не средневековье, и все паранормальные явления люди научились объяснять логически. А потом слышал чей-то кашель в пустой квартире, находил вещи на не положенных им местах и снова окунался с головой в свое наивное средневековье, трепещущее перед духами и демонами.
— Ну, подходит он под описание этой глупой легенды. И что? Это ж не значит, что он имеет отношение к той девке…
— Не значит, - тоном «еще как значит» согласился Каэдэ.
— Да что ты вообще понимаешь в убиении девушек? — рассмеялся я, откинувшись на спинку стула.
Он прыснул и посмотрел на меня поверх кружки с чаем.
— Я фильмов много смотрел, - честно признался он.
— Ничего, скоро отпуск, там и решу, как быть, — устало сказал я, решив взять перерыв в размышлениях.
Но мысли об отпуске, как оказалось, совершенно не помогали думать о серьезных вещах.
***
Зэт резко замер у самой двери, плавно покачнувшись из стороны в сторону. Похолодевшей рукой он коснулся мокрого от пота лба, то ли пытаясь побороть вспышки жара, плавящего мозг, то ли прося голову гудеть чуть потише. Второй рукой он попытался найти хоть какую-то опору, когда понял, что ноги его держать дальше больше не намерены.
Перед глазами все моментально заволокла непроглядная чернота. И только зеленоватые круги вспышками сбивали сознание, мешая даже понять, стоит ли он еще на ногах или уже ударился головой о пол. Тягучая тошнота волнами прокатывалась от желудка вверх, заставляя судорожно вздрагивать всем телом, аж холодело за ушами.
Казалось, что тело состоит из той самой ряби, тех черно-белых точек, беспорядочно копошащихся на экране нерабочего телевизора. Они всё пытались разбежаться в разные стороны, роились в желудке, ползали под кожей, щекотали. Их шуршание гулом отдавалось в ушах, заполняя кружащуюся голову.
В какой-то момент ладонь все же коротко мазнула по чему-то гладкому, и парень тут же услышал голос мужчины, подхватившего его под руки.
— Не смей мне тут, — испуганно рыкнул Мамо, неловко, но крепко обнимая парня, чтобы не дать упасть.
Зэт прикрыл глаза, а когда открыл, все понемногу снова стало четким. Он смотрел в потолок. Неровный белый потолок уже знакомой спальни. Неожиданно приятный и симпатичный после тех зеленых кругов.
— Хватит избивать мои косяки, — заметив, что Зэт пришел в себя, с деланным недовольством запричитал Мамо, украдкой оглядывая парня и пытаясь оценить его самочувствие. Он сидел на кровати рядом, нервно сжимал в руках охапку из тюбика с каким-то лекарством, клочка ваты и телефона, которому тоже досталось немного лекарственной мази. — Они слишком старые, чтобы мериться крепкостью с твоей черепушкой, так что имей уважение к местным пенсионерам, коренным, между прочим — в отличие от тебя, — жителям моей квартиры…
Зэт попытался слабо улыбнуться. Мамо же только вздохнул, убирая с его лба пакетик со льдом, отбрасывая намокшие пряди челки и разглядывая новую, пока еще не сильно распухшую шишку.
— Я позвал соседа, того врача… — уже совсем другим тоном — осторожно, даже с оттенком заботы — сказал мужчина, аккуратно возвращая лед на место.
— Мамо, — испуганно выдохнул парень.
Вся осторожность моментально исчезла.
— Прости, — виновато лепетал Зэт, мешая слова с тяжелыми вдохами. — Ты не называл имени. А твой друг, он звал тебя так… и я подумал… Прости, если что.
Мамо устало махнул рукой, отворачиваясь, мол, ничего.
— Так вот. Он подойдет с минуты на минуту.
— А это обязательно?
— Что? Коньки отбросить решил? — недовольно щурясь, прошипел Мамо. — Я тебе место на кладбище покупать не стану, имей в виду. Закопаю на пустыре, и пусть тебя примут за еще одну жертву нашего маньяка.
— Мне уже все равно будет…
Да, определенно, парня такая угроза ничуть не впечатлила. В самом деле, какая-то она нелепая. Мамо огорченно рыкнул, в очередной раз отводя взгляд. Он снова так остро ощутил, что меняется, теряет хватку. Даже такому трусу пригрозить достойно не может. Жалкое зрелище. Решительность, суровость и жесткость в нем умирали, гнили и разлагались, все больше заполняя его тяжелым душком усталой озлобленности на все происходящее. Мужчина от обиды сжал телефон сильнее, и он, испачканный жирным кремом, выскользнул из пальцев, гулко ударившись о пол одновременно со звонком в дверь.
— Не бойся, — тихо сказал Мамо, вставая с кровати, и, легко коснувшись его плеча, вышел из комнаты.
***
Собираясь уходить, сосед опять говорил о том, что нужно отправить моего гостя в больницу. Но я к тому времени уже понял, что этого человека гуманнее добить, чем отправить к толпе врачей, поэтому постарался замять тему.
— Тогда пусть меньше ходит, с его-то спиной, — пожал плечами мужчина, поняв, что спорить со мной у него не получится.
— Что со спиной?
— Позвоночник, конечно, цел, — уже выходя за дверь, тихо ответил сосед, — но ушиб сильный…
Когда я вернулся в комнату, Зэт лежал на кровати и жмурился. Он не заметил, что я вернулся, поэтому позволял себе тихонько всхлипывать. Слова соседа меня напугали. Но появились некоторые догадки.
— Зэт, ты не мог бы, — я замялся, когда он испуганно дернулся и посмотрел на меня, но собрался с мыслями и более жестко продолжил. — Ляг на живот.
Я сел рядом, нахмурившись. Осторожно подсунул руки ему под живот, расстегнув пару пуговиц — парень аж ойкнул от неожиданности, — и задрал его рубашку до лопаток. Действительно, я не ошибся в своих догадках, спина припухла так, как будто позвоночник разрастался, утолщался, покрывался наростами. Когда я рискнул осторожно коснуться ладонью, парень скривился и зашелся кашлем, от которого, похоже, боль стала еще острее.
Тогда я четко понял, как именно били Зэта. По старым правилам — это значит, что заживать он будет долго. С почти забытым новым поколением «шиком».
Удары ногами, хоть они и сильнее, в уличных драках редки — если ты не знаешь противника, то риска больше, чем эффекта. Но этот в мое время любили… Да и Зэт… откровенно говоря, отличная жертва для подобных забав. Невысокий и хрупкий парнишка, который, очевидно, к тому моменту уже и так еле держался на ногах.
Схема удара была предельно проста: когда жертва выдыхалась и выбивалась из сил, двое парней просто хватали под руки и крепко держали. А кто-то третий в это время наносил всего один удар. Быстрый и сильный таранный удар пяткой в спину или плечи — как настроение будет, вернее, что сломать захочет: позвоночник или лопатки… Очень простой прямой удар, который служил завершением драки — после него уже никто не отбивался. Некоторые… я знаю пару таких конченых отморозков… даже специально ставили железные подковки на каблуки. Чтобы ярче запомниться неприятелю. Чтоб уж наверняка.
Своих парней я быстро научил держаться от таких типов подальше: показал одному, что это такое. Удар был откровенно слабый, но он четко понял, что и без железа можно переломить хребет, если не стесняться приложить силу…
Мне никогда не доводилось пользоваться этим приемом — случая не было. Сейчас я думал о таком подлом ударе с ужасом…
И в те дни, глядя на Зэта, я мучительно размышлял, как бы поступил несколько лет назад, если бы случай представился… Мы никогда не избивали сильно — не драки были для нас главным. Но этот удар. Он считался чем-то вроде привилегии сильнейших. А ведь тогда мне, как и многим, хотелось быть в числе сильнейших…
Прошло несколько дней, а Зэт, кажется, не чувствовал себя лучше и выглядел все так же болезненно и устало. По ночам он почти не мог заснуть, я слышал, но пытался не обращать внимания, пока однажды не наткнулся на него с самого утра. Парень просто сидел у изножья моей кровати, сложив руки на согнутых коленях и уткнувшись в них лбом. У меня создалось впечатление, что я в самом деле усыновил этого парня.