В целом документ представляет несомненную и важную параллель законодательствам Солона и Клисфена в Афинах. Неясным, однако, остается вопрос с приоритетом, а именно — предшествовало ли хиосское законодательство только Клисфеновым законам, или же и Соло-новым тоже. Решить этот вопрос непросто ввиду сложностей с датировкой хиосской надписи.
В любом случае надпись с Хиоса чрезвычайно важна, поскольку приоткрывает для нас историческую ретроспективу. Новое исполненное демократической тенденции законодательство, принятое на Хиосе на рубеже VII-VI вв. до н.э., предполагает завершение известного этапа социально-политических смут, открывшихся с устранения или перерождения древней царской власти в тиранию (ср. свидетельства традиции о легендарном хиосском царе Амфикле [Hippias, FgrHist 421 F 1], и древних тиранах тоже Амфикле и Политекне [Ion, FgrHist 392 F 1]). Надо думать, что чередою этих исторических вех (древняя царская власть — тирания — демократическая или, по крайней мере, тяготевшая к демократии конституция рубежа VII-VI вв.) начальная стадия формирования полисного государства на Хиосе отодвигается далеко в глубь веков.[404]
Что касается древности афинского государственного строя, то здесь у нас есть интересное свидетельство — надпись № б, состоящая из нескольких фрагментов, найденных на афинской агоре и датируемых около 425 г. Судя по всему, эта надпись содержала список афинских архонтов-эпонимов, начиная с Креонта, который был первым годичным архонтом (683/2 г.) и кончая Исархом (424/3 г.). В надписи видят свидетельство возросшего историко-антикварного интереса и соответствующих ученых занятий, характерных для последней трети V в. времени Гелланика Лесбосского и Гиппия из Элиды, но в ней можно видеть и подтверждение древней хронографической традиции, восходившей по крайней мере к середине VII в. и таким образом подтверждавшей складывание у афинян уже к тому времени основ правильного государственного устройства.[405]
б) Межобщинные отношения
Надписи №4, 10 и 17. Первая из них, надпись №4, найденная на Керкире и датируемая приблизительно 625-600 гг., является стихотворной эпитафией, составленной из гекзаметров и высеченной на гробнице-кенотафе, воздвигнутом в память о погибшем в море керкирском проксене Менекрате, сыне Тласия, из Эанфии (городка в Ло-криде Озольской). Памятник воздвигли совместно народ керкирян и соотечественник и сородич погибшего Праксимен. Надпись выдает характерное смешение древних и новых черт: эпическая, гомеровская стилистика сопрягается с настойчивым повтором (4 раза!) новой демократической темы —темы народа: «эту гробницу соорудил народ (δάμος)», покойный был «проксеном и другом народа», его гибель — «народная беда (δαμόσιον κακόν)», Праксимен воздвиг памятник «вместе с народом». Да и сама проксения, здесь именно впервые засвидетельствованная, являла собой генетически восходивший к временам родового быта, но приспособленный к новым межполисным отношениям институт полуобщественного-полуличного характера.
Две другие надписи представляют собой примеры первых правильных межгосударственных соглашений. Надпись № 10, найденная в Олимпии и датируемая примерно 550-525 гг., содержит договор о дружбе (φιλότας), верной и без обмана, — договор, заключаемый на вечные времена (άείδιον) между общиной сибаритов и их союзниками
fery L. Н. Archaic Greece. P. 230 ff. Специально для древней тирании на Хиосе: Berve H. Die Tyrannis. Bd. I. S. 106; II. S. 581.
(οί Συβαρΐται κ' οί σύνμαχοι), с одной стороны, и общиной неких сердайцев (Σερδαιοι), с другой. При этом поручителями-проксенами (здесь это слово является именно в таком значении) выступают Зевс, Аполлон и другие боги, а кроме того, полис Посейдония (πόλις Ποσειδανία), бывшая, как известно, колонией сибаритов (Scymn. 249; Strab. V, 4, 13, p. 251), но, по-видимому, не входившая в контролируемый последними союз. Местоположение упомянутой в надписи общины сердайцев в точности не известно, но предполагают — где-то в Южной Италии.
Текст памятника замечателен во многих отношениях: это —единственный документ, оставшийся от Сибариса и подтверждающий существование созданного им в Южной Италии обширного политического единства (ср.: Strab., VI, 1, 13, р. 263); вместе с тем это едва ли не самый древний из дошедших до нас межполисных договоров греков. И хотя сами договаривающиеся стороны определяются их этниконами, выступающая в конце в качестве гаранта Посейдония фигурирует под суверенным титулом полиса, который здесь, по-видимому, специально употреблен для более отчетливого обозначения независимого от метрополии статуса города посейдониатов.
404
Для общего исторического контекста см. также: Шишова И. А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции. Л., 1991. С. 93 слл. Jef-
405
О формировании у греков, в частности и у афинян, хронографической традиции в связи с процессом становления полисных форм жизни подробнее см. в нашей книге: Фролов Э.Д. Факел Прометея (очерки античной общественной мысли). Изд. 2-е. Л. 1991. С. 91-94.