Насколько простой народ политически принижен и оттеснен на задний план, видно по знаменитому эпизоду с испытанием войска во 2-й песне «Илиады», в сцене, где Одиссей окриками и ударами скипетра обуздывает ораторов из народа, в частности и Терсита, вздумавшего в общем собрании воинов поносить царей. Эти последние из народных предводителей все более превращаются во всесильных властелинов, чьи автократические замашки и притязания ограничиваются не столько волею народа, сколько ревнивым и заинтересованным отношением к власти прочей знати, добивающейся (и с успехом) установления вместо подозрительной патриархальной монархии собственного корпоративного правления. Реальная власть родовой знати столь велика, что политическая система, современная эпическому поэту, может быть без обиняков определена как аристократическая. И если в рамках следующей, архаической эпохи эта система не утвердилась окончательно и не привела греков к кастовому государству восточного типа, то виною тому был отнюдь не недостаток желания у самой знати, а действие совсем иных, не зависящих от ее воли, объективных факторов.
3. СТАНОВЛЕНИЕ (ПРОТО)ПОЛИСА. СИНОЙКИЗМ
Итак, к исходу так называемой гомеровской эпохи, т. е. приблизительно к концу IX —началу VIII в. до н.э., греческий мир вновь находился в преддверии цивилизации. Насколько интенсивно шло развитие в эту сторону, видно из сличения двух более или менее фиксированных этапов — времени Гомера (рубеж IX-VIII) и времени Гесиода (рубеж VIII-VII вв.). За столетие, разделяющее эти два этапа, как мы скоро сможем убедиться, формирование классового общества, а вместе с тем и города и государства вступило у греков в решающую фазу.
Эгейский протополис становится, наконец, настоящим полисом, т. е. городом-государством, и, хотя мы не в состоянии шаг за шагом проследить этот процесс на его ранних стадиях, общие причины и линии развития рисуются вполне определенно. Впрочем, помимо скудных данных археологии и сложных для интерпретации свидетельств эпоса, в нашем распоряжении имеется важный параллельный материал, доставляемый позднейшей античной историографией (Фукидид, Аристотель, Страбон, Плутарх), который позволяет рельефнее оттенить важнейшие стадии, равно как и конкретные обстоятельства и формы рождения греческого полиса.
В особенности велико значение свидетельств Фукидида, специально изучавшего по всем доступным ему источникам древнейшее прошлое Эллады. В своей Археологии, сжатом историческом очерке греческих дел до Пелопоннесской войны (Thuc., I, 2-19), он выразительно, хотя и не слишком определенно во временном отношении, выделяет две эпохи в жизни греческого полиса. В древности (τό πάλαι) города были неукрепленными, лишенными стен (πόλεις ατείχιστοι), и являли собой, скорее, группы соседствующих деревень (κατά κώμας οίκούμε-ναι), чем города в собственном смысле. Поскольку в то же время, с первыми успехами мореплавания, развилось пиратство, этот подвид характерных для эпохи варварства войн ради добычи, древнейшие города располагались чаще всего в глубине страны, вдали от побережья (από Όαλάσσης μάλλον ωκίσΌησαν) (I, 5, 1; I, 7, в конце). Напротив, в новейшее время (νεώτατα), в эпоху более развитого мореплавания, пришедшей на смену пиратству торговли и возросшего материального достатка, города стали основываться на самом побережье (επ' αύτοίς τοΐς αίγιαλοΐς έκτίζοντο), на перешейках, которые жители укрепляли стенами (και τείχεσι τους ίσΰμούς άπελάμβανον), ради торговли и защиты от соседей (I, 7, в начале).
Еще раз отметим, что определить в точности временные рамки, в которые Фукидид заключает существование древних, а затем возникновение новых городов, на основании его рассказа не представляется возможным. Все же естественно было бы сопоставить эпоху древних поселений со временем изначальных эгейских протополисов типа гомеровской Трои или ранних поселений в Смирне, Загоре и Эмпорио, а эпоху новых городов — с периодом становления протогородских центров того типа, который вырисовывается на основании гомеровского описания города феаков и по данным археологии, свидетельствующим о разрастании и укреплении Старой Смирны (в IX-VIII вв.) и о развитии новых., перенесенных с отдаленных холмов ближе к морю, поселений в Загоре, Эмпорио и Эретрии (VIII-VII вв. до н. э.).[135] Но главное — это предложенное Фукидидом экономическое обоснование прогресса городской и общественной жизни Эллады в древнейший период.
135
Ср.: Gomme A. W. A Historical Commentary on Thucydides. Vol. I. Oxford, 1950. P. 106 (ad I, 7, 1); Kolb F. Die Stadt im Altertum. S. 69-71.